— Ну же... — отстранилась она от него. — Еще закусим. Так что там стряслось?
Рассказывать случившееся без предисловий и предварительных комментариев значило записать себя в клинические идиоты. Еще в машине Морозов думал о том, как бы подостовернее изложить всю историю. Но даже самый достоверный, с деталями и подробностями, рассказ сейчас выглядел бы, как второсортная фантастика со страниц местной прессы.
— Да так, чепуха. — Он оторвал кусочек лаваша. — Просто бредятина какая-то. То ли номер цирка-шапито, то ли сюжет Хичкока.
Лидия Максимовна смотрела на него, не отрываясь. Интуиция подсказывала ей не самое доброе.
«Господи, что я несу...»
— Короче, ситуация такая... — Он начал излагать все в хронологической последовательности, долго и нудно рассказывая о своих переживаниях, часто восклицая «Представляешь!». Терехова сидела окаменевшая, ничем не выражая своего отношения. По ее серым огромным глазам было невозможно понять — верит, не верит? И только когда Морозов рассказал о заключительном моменте, эти глаза чуть потемнели.
— Вот такое приключение приключилось со мной нынеча. Простите за тавтологию. — Он поднес бутылку шампанского к ее бокалу. Она закрыла его рукой.
— Коньяк, пожалуйста.
Банкир удивленно взглянул на нее.
— Коньяк, я сказала! — Голос Лидии Максимовны, еще десять минут назад нежный и воркующий, стал хриплым, резким.
Морозов открыл коньяк. Чуть плеснул.
— До краев.
В бокал ушла почти треть бутылки. Лидия Максимовна молча и не глядя на Морозова выпила.
— Значит, он заказал тебя? — Она провела пальцем по краю бокала. Стекло издало отвратительный звук. — Да?
Морозов пожал плечами.
— Миленько, миленько... — Лидия Максимовна что-то соображала.
— Да, он так сказал... — Морозову стало плохо. Он ощутил, что надежда на сочувствие рушится. — А что?
Более глупого вопроса придумать было нельзя.
— Что? — Терехова заливисто захохотала. — Что?
Смех неожиданно оборвался.
— Смотрю я на тебя и не пойму, ты умный или прикидываешься?
— А что? — снова машинально произнес Морозов.
Теперь ее глаза стали узкими и злыми.
— То, сынок! То! Но прежде чем я тебе это «то» скажу, выпей. Не скупись, лей щедрой рукой. Тебе сегодня можно.
Морозов наполнил свой бокал.
— Теперь давай выпьем знаешь за что? — Себе Лидия Максимовна налила сама. — Давай выпьем за упокой рабов Божьих Германа и Лидии.
Она залпом выпила. От удивления Морозов отставил бокал.
— Что не пьешь? Там не дадут. — Она раскраснелась. Сквозь слой косметики как-то резко проступила рыхлая кожа, обозначились морщины. — Да, именно так.
