Несмотря на убедительность доводов Зеленого, несмотря на то, что информацию, им изложенную, подтвердили и его прямое руководство, и местное УВД, на Петровке не поверили в столь роковое стечение обстоятельств. Наблюдая сквозь немытое стекло кабинета за топтуном, зябнущим на улице, Медведь решал синтаксическую задачу: куда поставить запятую во фразе «казнить нельзя помиловать». Сжалился — поставил после второго слова.
Проводить работу вне стен управления до снятия неожиданно возникшего наблюдения, не говоря уже о встречах с агентурой, Зеленому было запрещено. Его это не удручило — высвободившееся времени можно было использовать для общения с лейтенантом Степановой.
Ее он нашел на старом месте — в курилке.
Рысь был, в принципе, доволен. Час, проведенный в райотделе, он прожил не зря. Благодаря умело проведенной психотерапии и введению задержанному дозы «микстуры», Рысь выжал сержанта до состояния «под утюг».
Трактат «моя служба на автовокзале» состоял из семи страниц убористого корявого почерка. Он содержал не только сведения о пассажирах, но и схему стоянки автобуса с привязкой к сторонам света. В правом верхнем углу красовалась «роза ветров», напоминавшая эмблему военного союза НАТО. К автобусу — вид сверху — тянулась очередь забавных гномиков, каждый из которых имел свой порядковый номер. Среди них были три о-о-чень маленьких — по утверждению сержанта, дети. Плохие дела...
Описание было менее выразительным, но изобиловало деталями, которые в обычной обстановке нормальный человек просто не заметил бы. Как-то: «рост около 182... средней упитанности... нос прямой с горбинкой...» Это было свидетельством или феноменальной наблюдательности, что в принципе не исключалось, или же «липы» высокого разбора, что не исключалось в принципе.
От тяжкого напряжения сержант взмок, но все же работа пошла ему на пользу: щеки незадачливого рэкетира порозовели, и несчастный вернулся из зоны сумеречного состояния в состояние нормальное.
— Молоток! — одобрил результат усилий Рысь. — Лучше бы так работал всегда, чем...
Сержант кивнул. Он был готов так работать всегда и никогда «чем».
Через тридцать минут лента факса с «трактатом» вылезла на пульте дежурного по местному управлению. А еще через тридцать минут ее разглядывали Гусаков с Олегом.
Банкир — а точнее, управляющий местным филиалом коммерческого банка «Титан» Герман Семенович Морозов — оглядел стол. Все чисто, ни единой бумажки, как и положено в офисе солидного финансового предприятия. Он выключил компьютер и набросил плащ. На часах было пять. Через тридцать минут его ждали в ресторане. Можно было расслабиться и оттянуться. Банкир погасил свет и толкнул дверь. Прямо перед ним возникло изваяние в черном бронежилете.
