– Ну, это ещё неизвестно, – говорит Хедвиг.
– Известно, – с железной уверенностью отвечает Стейк. – Мне известно.
– Подумаешь, толстые люди тоже могут с кем-то встречаться.
Стейк сосёт нижнюю губу. И вдруг уносится мыслями куда-то далеко.
– Или пианино, – бубнит он.
– Что?
– Пианино может весить примерно сто пятьдесят килограммов.
– Да что ты заладил! – шипит Хедвиг. – Давай уже учиться плавать.
– Конечно. – Стейк встаёт. – Я просто хочу сказать, что вес – это важно.
– Я знаю! – отвечает Хедвиг. – Всё сколько-нибудь весит!
И тогда Стейк смотрит на неё таким взглядом, который Хедвиг совсем не знаком. Взгляд этот не хитрый и не озорной, как обычно, а прямой и пустой как бы.
– Хочешь расскажу секрет? – спрашивает он.
– Да.
– В моём классе никто об этом не знает. Даже папина подруга и то не знает. Знаем только мы с папой.
Стейк замолкает на две секунды, словно собираясь с духом. А потом говорит:
– Моя мама, она тоже весит сто пятьдесят килограммов. И она ни с кем не встречалась уже восемь лет.
Хедвиг долго не может придумать, что сказать.
– Упс, – бормочет она.
– Как два поросёнка, типа. Она такая толстая, что у неё и сил-то выйти на улицу почти нет. – Стейк замолкает и снова смотрит в окно на папу. – Но хуже всего… хуже всего то, что и дураку ясно: я буду как она. Жить один в коричневой квартире, мерзкий и никому не нужный, пока не доживу до ста лет и не умру.
Хедвиг становится не по себе. Надо же, такая большая, что никому не нужна. Даже папе Стейка и то не нужна.
– У него теперь есть его дорогая крошка Ингер, – продолжает Стейк. – Стройняшка Ингер.
Стройняшка Ингер работает в магазине косметики. Она такая худая, что может спрятаться за уличным фонарём, а ещё она носит трусы с кружавчиками. Стейк видел их в корзине для белья. Они просто крошечные.
– На семьдесят размеров меньше, чем мамины. С мамиными трусами можно прыгать, как с парашютом. – Стейк теребит пушистый уголок пледа. – Поэтому я бы запретил худым говорить такие вещи. «Масса тела не решает дела». Когда весишь сто пятьдесят килограммов – то решает. Ещё как.
– Стефан! – Папа Стейка зовёт из сада. – Иди сюда, наведём тут порядок! В сарае есть секатор, неси его скорей, и покончим наконец с этим безобразием!
– Но мы плаваем по-собачьи! – отвечает Стейк.
– Потом поплаваете! Давай быстрее!
Стейк вздыхает и идёт в гардеробную. Долго возится, а потом выходит, одетый как обычно.
Они вылезают в окно. Папа Стейка стоит на коленях и дёргает колючий бодяк голыми руками.
