На востоке, напротив, личная свобода суживалась и наконец уничтожилась. Вечевое начало некогда и там существовало и проявлялось. Избрание князей также было господствующим способом установления власти, но там понятие об общественном порядке дало себе прочный залог твердости, а на помощь подоспели православные идеи. В этом деле как нельзя более высказывается различие племен. Православие было у нас едино и пришло к нам чрез одних лиц, из одного источника; класс духовный составлял одну корпорацию, независимую от местных особенностей политического порядка: церковь уравнивала различия; и если что, то именно истекавшее из церковной сферы должно было приниматься одинаково во всем русском мире. Не то, однако, вышло на деле. Православие внесло к нам идею монархизма, освящение власти свыше, окружило понятия о ней лучами верховного мироправления; православие указало, что в нашем земном жизненном течении есть промысл, руководящий нашими поступками, указывающий нам будущность за гробом; породило мысль, что события совершаются около нас то с благословения божия, то навлекают на нас гнев божий; православие заставило обращаться к богу при начале предприятия и приписывать успех божию изволению. Таким образом, не только в непонятных, необыкновенных событиях, но и в обычных, совершающихся в круге общественной деятельности, можно было видеть чудо. Все это внесено было повсюду, повсюду принялось до известной степени, применилось к историческому ходу, но нигде не победило до такой степени противоположных старых понятий, нигде не выразилось с такою приложимостью к практической жизни, как в Восточной Руси. При своей всеобщности православие давало, однако, несколько простора и местным интересам: оно допускало местную святыню, которая не переставала быть всеобщею, но оказывала свое покровительство особенно одной местности. Так, во всех землях русских возникли патрональные храмы: в Киеве – Десятинная Богородица и София, в Новгороде и Полоцке – Святая София, в Чернигове и Твери – Святой Спас, и так далее; везде верили в благословение на весь край, исходящее из такого главного храма. Андрей во Владимире построил церковь Святой Богородицы златоверхую, поместив там чудотворную икону, похищенную им из Вышгорода. Нигде до такой степени святыня патронального храма не являлась с плодотворным чудодействущим значением, как там. В летописи суздальской земли каждая победа, каждый успех, чуть не каждое сколько-нибудь замечательное событие, случавшееся в крае, называется чудом этой Богородицы (сотвори чудо Святая Богородица Владимирская).
