Я повертел головой в разные стороны и прикинул, где дорвавшиеся до свободы пионеры могут спокойно покурить и выпить самогонки и при этом еще и застрять. Лично я бы спрятался в тех новостройках, которые виднелись в двухстах метрах в стороне. Туда я в спринтерском темпе и рванул. Перескочив глубокий ров, я снова огляделся. В котловане еще различим, был не до конца засыпанный фундамент, поэтому в первый наметившийся подъезд пришлось пройти по двум неустойчивым досочкам.
— Эй! Пионеры юные! Головы чугунные! — крикнул в темном помещении первого этажа.
Где-то кто-то мяукнул. В принципе бродячие коты могут завестись на стройке, но что-то подсказало, что это не они. Я осторожно пошел на звук, так не хотелось в темноте сломать себе ногу или руку.
— Спасите! — услышал я тонюсенький голос.
Через минуту я смотрел вниз, в какой-то бункер, а на меня с надеждой смотрело пять чумазых мордочек.
— Мы зашли в подвал, а потом дверь кто-то запер, теперь выйти не можем, — заревела одна мордочка.
— Чё ты стонешь, как девка! — завозмущалась другая.
— Сейчас лестницу принесу! — крикнул я пионерам, — стойте здесь!
Наверняка с первого на второй этаж должна быть какая-нибудь стремянка, подумал я, двигаясь вперед. И оказался прав, стремянка была в наличие.
— Давай по одному! — я медленно опустил лестницу вниз, — первый пошел!
— Красавцы, — прокомментировал я, рассматривая, одного за другим, юных диггеров, — что пили? Что курили? Все немедленно сдать, иначе отправлю обратно в бункер.
— Нас нельзя в бункер, у нас пароход сейчас уедет, — заныл знакомым голосом один из пионеров.
— Пароход не ездит, он ходит, — важно заметил другой уже знакомый голос.
— Я вам, что тут воспитатель в детском саду? — я резко крикнул, и каждому залепил по затрещине, — быстро алкоголь и табак сдать!
— А мама говорила детей бить нельзя, — заревел еще один пионер, но между тем пару пачек «Казбека» отдал мне.
— Как фамилия? — спросил я юного любителя папирос.
— Сидоров, — пробубнил тот.
— Если будешь курить, Сидоров, — я погладил паренька по голове, — приеду к тебе в пионерский лагерь и уши откручу.
— Че сразу уши, — чуть не заплакал пионер.
— Потому что другие органы тела в будущем могут и пригодиться, — «Казбек» я сунул себе в карман.
А тот, который держался смелее всех, скорее всего, заводила, протянул мне солдатскую из толстого стекла фляжку. Интересно, как такой раритет дожил до конца войны, подумал я, принюхавшись к содержимому.
— Брага, — сознался честный пионер.
