— А родители что скажут? — напомнил Нель, взывая к нежным чувствам.
— Да нету у меня родителей, — вздохнула Матильда. — Сирота я. Померли в моровое поветрие.
— Кстати, нам не миновать чумных курганов, — припомнил де Спеле. — а живую кровь они почуют… Ничего, выкрутимся. Четыре — счастливое число, число смерти, да принесет оно нам удачу!
Путники (телесные) не разделяли его надежды и притихли. Только глухо стучали копыта по заросшей, заброшенной дороге, да летучие мыши плясали над головами своей зловещий химерический танец…
— Чего вздрогнули? Я этого старикана провалил, чтобы не трепался долго. В конце концов, вы — мои, и ни с кем я делиться не намерен.
На чем он остановился? «Зловещий химерический танец»? Дудки! Ничего зловещего там не было!
* * *
Вопреки ожиданию, чумные курганы миновали без происшествий. Нель, расслабившись, начал клевать носом. Матильда ехала впереди, рядом с призраком, Черт бежал следом. Дорога стала шире. Взошла полная луна. В небе мирно попискивали летучие мыши.
Из сладкого состояние дремы Контанеля вывела грозная тирада де Спеле, состоящая из вычурной брани и обещания испытать плеть на спине спящего на лошади.
— И не спал я вовсе, а думал, — зевнул, обиделся Нель.
— Ну, поделись, что надумал, — насмешливо предложил призрак.
— Поделюсь, — согласился Контик. — Непонятно мне школяру неотесанному, зачем призраку, то есть, вам, господин де Спеле нужен компаньон, да еще и живой?
Господин де Спеле не ответил, так как пришло время появиться ранее упомянутым разбойником. (Матильда быстро представила их Нелю). Кривой Румпель, Кабан Дык, Красные Штаны, Хохлач стояли на коленях посреди дороги, сложив руки на груди, подняв очи горе, и проникновенно исполняли «Аве Мария».
— Это что еще за богослужение под открытым небом? — нахмурился призрак. — Церквей вам мало?
Пение прервалась. Минута молчания, и разбойники заговорили все разом:
— Это что же делается? К нему, как к порядочному… Кошелек или жизнь, а он…
— Что он? — нетерпеливо спросил де Спеле. — Говори ты, — указал плетью на Кривого Румпеля.
— Ну, я же и говорю, милостивый сударь, — воскликнул разбойник. — Сидим мы здесь, значит, в засаде, ждем, кого бог пошлет. Я — справа, Кабан — слева. Хохлач на дороге, вроде нищий. А Красные Штаны на дереве. Сидим, значит, и видим — подъезжает вроде как дворянин. Богато одетый, значит, при деньгах.
— Короче, — потребовал де Спеле.
— Я и говорю, ваша милость. Выскакиваем мы из кустов, значит, я и Кабан. Хохлач коня за узду схватил, а мы на него, дворянина, значит, пистолеты навели. Красные Штаны с дерева его на мушке держит, и как у порядочного кошелек требует…
