— На нем моя кровь, кровавые мозоли натирала я девчонкой, — вздохнула Матильда, сунула кинжал призрака за кушак, а брусок взяла наизготовку.
— Еще погоди, Тильда, — де Спеле поднял правую руку и медленно коснулся переносицы девы. — Прими наследство. Теперь ты знаешь все тайны фехтования на мечах, рапирах, шпагах, саблях. Я не практиковался с этим… — покосился на брус.
— Это рубель, им белье гладят, — просветила Матильда.
— С рубелем, но некоторые приемы тебе пригодятся. Ведь меня называли Стальной Молнией… Да, а Цепь отдай! — спохватился, когда воительница уже полурастаяла.
Цепь упала в протянутую руку призрака.
— А теперь я! Теперь я! Ох, что сейчас будет!
* * *
Помянув имя Арзауда, Матильда оказалось посреди просторного зала, освещенного множеством гнилушек. Когда-то это была резиденция одного из подземных королей, которого Арзауд успешно сверг с престола, а теперь его личная. Кое-где еще сохранились остатки былой пышности: колонны горного хрусталя, пара украшенных изумрудами светильников да трон из огромного золотого самородка. Но колонны были исцарапаны, светильники давно погасли, а королевский трон был устлан мхом и листьями, дабы сидеть Арзауду было помягче.
В тысячные Арзауд выбился из простых леших и потому при случае любил подчеркнуть, что все эти хрустали-самоцветы ничего не стоят рядом с хорошей, яркой гнилушкой. Арзауд был поэтом по натуре и теперь, восседая на троне, предавался сладким грезам о блаженной поре листопада, когда шорох опадающей листвы так чудесно гармонирует с печальными криками птиц…
Рыжеволосая мегера внезапно разрушила эту идиллию.
— Арзауд?! — громко спросила она у дремлющего владыки.
Арзауд раскрыл изумленный глаз, обозрел гневное лицо Матильды и с досады покрылся налетом плесени.
— Кто впустил сюда эту бабу? — проскрипел он.
Бывшее до этого бледноватым лицо Матильды порозовело:
— Да ты еще и невежа?!
Арзауд вытянул одну из множества своих рук-сучьев, и тотчас с нее упала змея, чтобы ядовитой стрелой ринуться к ногам Матильды. Матильда презрительно усмехнулась, набрала в грудь побольше воздуха… и со всего маха опустила рубель на подползающую гадину. От змеи осталось мокрое место.
Из-за трона высунулось нечто лохматое и пискнуло испуганно:
— Матильда!
Белая плесень исчезла со лба Арзауда, из-под коры вылезли три чахлых подснежника:
— Матильда? Та, что в свите Срединного? Очень интересно! Где же Контанель?
Матильда перехватило рубель поудобнее:
