— Продолжайте, молодой человек. Ах, растревожил я память… Ледяная красавица, просто точь-в-точь, госпожа моя, герцогиня Гортензия. Не женщина, а настоящая Исландия: лед снаружи, пламя вулканическое внутри… Ах, нет, продолжайте, продолжайте!
— И продолжу, меня ни лед ваш, ни пламень не касаются. Подумаешь женщины! Да они… Ладно, к делу.
* * *
— Хватит, мне надоело!
Контик поднял глаза на Матильду и не узнал. Куда подевалась простодушная трактирная служанка? То ли колдовские чары так подействовали на нее, то ли еще что… Взбешенная королева отбросила с лица рыжую прядь:
— Ты бабник, Рене!
Призрак устало бросился на кровать:
— Еще что?
— Надоело, уж лучше выйти замуж за гуртовщика!
— Валяй! — бесцветным голосом ответил де Спеле и закрыл глаза.
Матильда направилась было к двери, но потом остановилась:
— Контик… Ты же погубишь его, Рене!
— Ну и что?
Глаза Матильда широко раскрылись, потом сузились:
— Ты не человек, Рене.
Призрак взвился с кровати:
— Да, я не человек! Я — Рене де Спеле Срединный и плевать мне на вас на всех! Вот моя компания!..
Он схватил валяющегося на полу арзауденыша, поднял его, встряхнул… Арзауденыш (к тому времени отогревшийся и даже высохший), вдруг зашевелился, пискнул испуганно, однако больше ничего сделать не успел, так как, широко размахнувшись, Рене швырнул его в окно! Черт проследил взглядом за полетом мохнатого тела, вскочил, но хозяин окриком велел ему оставаться на месте.
— Все убирайтесь отсюда! И ты, слышишь!
Контанель молча сполз с постели и, слегка пошатываясь, побрел к двери.
— К чему мне такой… хиляк! Студент-недоучка, шпагу в руках держать не умеет, тоже мне виконт!..
Нель резко остановился, но Матильда схватила его поспешно за руку:
— Не связывайся, пойдем отсюда!
Не успела закрыться за ними дверь, как Черт, припадая животом к полу, пополз к порогу.
— На место! — гаркнул Рене. — Пусть уходят!
Он опять упал на кровать и обхватил голову руками. Бремя цепи вдруг стало слишком тяжелым для господина де Спеле. Он и его покровитель предвидели многие трудности, но разве знали, как страшен будет внутренний холод, и как нестерпимо заноет внутри, там, где билось когда-то живое сердце!
— Как я устал, Старейший!
Где-то прогремел гром, посреди комнаты вдруг взвился столб лилового пламени, в котором возникли колеблющиеся очертания странной фигуры. Несколько секунд таинственный гость смотрел на призрака.
