Де Спеле спешился у ворот и рукояткой плети постучал в потемневшие дубовые створки. Удары гулко разнеслись по округе, но мрачный замок молчал.
— Матильда, у нас есть чеснок? — вдруг спросил призрак.
— У нас все есть! — гордо ответствовала запасливая хозяйка. — Что бы вы без меня делали?
— Достаньте-ка его на всякий случай и по моей команде пускайте в ход, — распорядился призрак.
— Куда-куда?
— Держите наготове, а там посмотрим… Да что он там, не умер ли от голода? — и господин де Спеле вновь атаковал ворота.
В воротах вдруг открылось маленькое окошко, а в окошке показался… впрочем, для того, что показалось в окошке, более всего подходила определение «образина». А как еще прикажите называть бледную, с пылающими очами, с давно не стрижеными патлами, даже неумытую физиономию?
— Убирайтесь прочь! — завопила одичалая личность.
— Но, сударь…
— Нищим не подают, гостей не принимают.
— Сударь, прошу прощения, но наш жребий привел нас сюда. Дело в том, что одно из звеньев некой цепи может стать…
— Брысь! — окошко захлопнулась, однако, хозяин явно остался подслушивать, ибо, как только Матильда предложила: «Давайте-ка я попробую выбить эти двери», как окошко вновь открылось, и физиономия завопила:
— Женщина?! Прочь! Прочь!
— Уважаемая Матильда, видимо, у нашего клиента с женщинами связано нечто печальное. Отступите вон за ту сосну, а я попытаюсь войти и открыть нам дорогу.
Рене встряхнулся, тело его и одежда замерцала фосфором, безошибочно указуя на переход в призрачную сущность. Призрак вошел в стену, а через несколько секунд из-за нее долетели вопли и звуки борьбы — очевидно де Спеле вернулся во вполне материальную форму.
— Ах, Рене, Рене… — причитала за сосной Матильда, могучим усилием воли удерживая себя от вмешательства.
Впрочем, испытывать крепость воли достойной девице долго не пришлось: крики оборвались, словно вопящему заткнули рот, загремел засов, ворота отворились, и появился де Спеле.
— Входите.
Хозяин замка лежал связанный шарфами призрака и собственным, с кляпом во рту. Матильда внимательно оглядела женоненавистника и изрекла:
— Бедняжка. А может это — святой отшельник?
— Нет, ругался он вполне грешно, — опроверг ее де Спеле. — Это наш. — Оглядел мрачную чащу леса вдали, не менее мрачное подворье, наползающие тучи и вздохнул: — Будем ночевать. А хозяина невежливо оставлять здесь, под дождем.
— Дождь — это хорошо, это полезно, — констатировал Контик и икнул.
— Смотря для кого. Беремся, — кивнул ему призрак, но Матильда опередила их:
