— Тш-ш-ш. Я же обещал, что все будет хорошо! Я говорил, что смогу тебя защитить, помнишь? Просто уходи от него.
— Уходи? А Богдан? Ты забыл, что у меня есть сын?
План рождается в голове в одно мгновение.
— Я обещаю, что вытащу его. Реабилитационный центр — это не какой-то режимный объект. За этим не станет.
— Ты не понимаешь, Иса. Богдану нужен специальный уход, это деньги… Большие деньги! Даже если я все брошу и поеду с тобой…
Снова её перебиваю:
— Я смогу вас обеспечить!
В конце концов, за свою жизнь я успел скопить приличную сумму. Тратить деньги мне было попросту некуда. Да и, если придется, профессионалы моего уровня подготовки всегда найдут, куда применить свои навыки. Могу и в киллеры податься, если уж совсем припечет.
— Не в этом дело! — противореча собственным же словам, кричит Сана. — Я просто не могу сорвать его с места. У Богдана тяжелая форма аутизма. Он не выдержит перемен. Я не могу им рисковать. Понимаешь? — Сана слизывает слезы с губ. И я действительно понимаю. Понимаю, что должен отступить. Чего бы мне это ни стоило.
Мой план не так уж и плох. Но пока я не нашел специализированной клиники, куда мы могли бы поместить Богдана, и не утряс все вопросы касаемо безопасности, стоять на своем бессмысленно. Как бы трудно мне ни приходилось делить ее…
Конечно, я мог бы решить все проблемы одним метким выстрелом, но… Черт, наверху знают, что я здесь! И я первым же попаду под подозрение.
— Понимаю. Мы что-нибудь придумаем. Ты только держись, ладно? — касаюсь ее лба своим.
— Ладно.
— Обещаешь?
— Как будто у меня есть какой-то выбор! — она плачет и смеется одновременно.
Сана
После той нашей встречи Иса уезжает на дальние кордоны с инспекцией. Дело это долгое, хлопотное и опасное. Хорошо, что до его отъезда мы урвали время, чтобы побыть вдвоем, ведь с тех пор вот уже третью неделю мы даже толком не говорили. Телефонная связь в горах отсутствует практически полностью. А пользоваться рацией небезопасно. Все, что мне остается — ждать, когда он вернется. Я будто откатилась в прошлое на много лет назад, когда расстояние невозможно было преодолеть при помощи телефона.
— Чего грустишь, красавица?
Вздрагиваю. Оборачиваюсь к Янару. Акай хотел поселить его в своей берлоге, но через несколько дней всем становится понятно, что тот нуждается в постоянном медицинском уходе. Возвращаться в больницу Янар наотрез отказывается, и тогда я предлагаю ему перебраться в санаторий. Под круглосуточное наблюдение врачей. В специализированном лечении он уже и впрямь не нуждается, а поставить ему обезболивающее или поддерживающую капельницу может кто угодно. Равно как и перестелить простыни или помочь с гигиеническими процедурами.
