— Как? Наверное, плохо. Роды были тяжелыми. Богдан шел ножками. Плюс обвитие. Случилась гипоксия… Собственно, от этого все его беды.
Это все занятно, но я ведь не о Богдане спрашиваю!
— А ты? Как ты это все пережила?
Я даже встряхиваю ее легонько. Меня злит, что она как будто каждый раз забывает о себе. Мне от этого физически больно. Сана хлопает глазами, медленно возвращаясь в действительность. Смотрит на меня непонимающе. Словно я спросил какую-то глупость.
— Пережила, — шепчет она, отказываясь вдаваться в подробности. — Кстати, детей у меня не будет, так что если ты вдруг мечтаешь состариться вместе и нянчить внуков…
Затыкаю ей рот яростным поцелуем. У меня все внутри холодеет и покрывается льдом, когда я представляю морозную зимнюю ночь, их с Акаем, заключенных в объятья снежной бури. Я слышу крики, больше напоминающие вой. Чувствую запах горящих в печи поленьев, каких-то трав и крови. Я ощущаю его бессилие, от которого мутится рассудок. И как по капельке, по мере того, как крики становятся тише, из ее тела уходит жизнь… Все это, конечно, ужасно. Но отступивший страх того, что я не смогу дать Сане ребенка, становится тем малым, что способно хоть как-то меня примирить со случившимся.
Подтягиваю ее к себе на колени. Жадно сминаю полушария ягодиц. Для меня отсутствие детей — не проблема. Люди редко когда на самом деле хотят возиться с детьми. Рожать их заставляет вполне эгоистичное желание. Почувствовать свое продолжение в ком-то. Мне это чуждо. Потому что мое продолжение, как и мое начало — в ней.
Мы продолжимся, чтобы быть друг у друга. В другой жизни. В другом воплощении.
Я снова ее хочу. Но прежде мне нужно выяснить что-то важное. Отстраняюсь.
— Ты поэтому так отреагировала на Петьку сегодня утром? Переживаешь по поводу того, что у тебя не будет больше детей?
Сана еще не до конца пришла в себя после моего поцелуя. Ее с поволокой взгляд не сразу становится осмысленным.
— Нет. Скорее, я этому даже рада. Не то бы у меня, наверное, был уже целый выводок. Акай постарался бы. У него пунктик на этот счет.
Так… Ладно. Это пока лучше пропустить мимо ушей. Я хотел прояснить другое.
— Тогда почему ты была так встревожена?
— По той же причине. Акай всегда хотел меня и сына. Я и так ему принадлежу. А Янар, привезя Петьку, исполнил второе его желание. Утром я поняла, что Акай никогда теперь меня не отпустит. Никогда… Не думаю, что выдержу это теперь, когда…
— Когда что?
— Когда узнала, что все может быть по-другому, — шепчет Сана, и две крупные слезы скатываются ей на щеки. — Ну, зачем ты мне встретился? Ну, зачем?
