Знаете, в чем проблема всех людей? В том, что мы часто говорим довольно толковые здравые вещи. А поступать продолжаем, как последние идиоты.
- Пробок не было. Так что я приехала раньше. Надеюсь, я не сильно вам помешала, – сделала покер-фейс.
- Да нет. Мы обсудили то, что хотели. Лёлька – моя одногруппница. Её отец здесь у меня. Так что…
- Ты не обязан передо мной отчитываться.
Орлов сузил глаза:
- А я и не отчитываюсь.
- В перевязочной все готово? Я Машку на тётю Надю оставила, боюсь, как бы она не устроила ей концерт.
- Тогда пойдем. Ты все еще против общего наркоза?
- Угу.
- Местный – что мертвому припарка в этом случае.
- Я тоже врач. Помнишь? Я в курсе, как это происходит.
- Как знаешь, - еще больше помрачнел Орлов.
Вместе мы вошли в смотровую, где и впрямь уже все было приготовлено. Я провела пальцами по контейнеру из нержавейки. Коснулась инструмента…
- Господи, как я тоскую по этому, - вырвалось само собой.
- Придется потосковать еще как минимум полтора года, – не отвлекаясь от работы, пробормотал Орлов. Потрогал кожу вокруг спицы, проверяя чувствительность.
- Полтора года? Почему полтора?
- Все в порядке?
- Да вроде бы. Так почему полтора?
- Согни ногу… Подвигай стопой! Не болит? Сейчас я начну откручивать гайки… А, ты ж все и без меня знаешь.
Наверное, я опять его как-то задела, вспомнив о том, что я тоже врач. Я невольно напряглась, хоть и знала, что процесс откручивания гаек не будет болезненным. Сначала отвела взгляд, чтобы этого не видеть, но так долго просидеть не смогла. Профдеформация, мне нужно было все контролировать. Вот я и смотрела. Как его красивые руки уверенно и так… удивительно ласково обращаются с моей ногой. Зря я волновалась. Все у него было в порядке. И с руками, по-настоящему золотыми, и с головой, и с сердцем. Не будь я такой непроходимой дурой, ни за что не стала бы его отталкивать. Но мне, выросшей с холодными бесчувственными родителями, так сильно хотелось любви, что я просто не могла поступить иначе. А теперь, наверное, поздно.
- Ай! – поморщилась я.
- Сильно больно?
Орлов растер большими пальцами кожу вокруг ранки, а потом вообще наклонился и подул. И я замерла. Заледенела. И по этому льду рябью – мурашки. А подо льдом – вулкан. Легкие зашлись в коллапсе.
- Ариша, тебе плохо?
Я облизала губы и покачала головой. Орлов впился в меня взглядом. Отложил гаечный ключ и той самой рукой, хранящей прохладу металла, обхватил мою шею. Придвинулся сам и поцеловал. Сначала только губами. А потом - всем телом впечатавшись в мою грудь – губы, шею, за ухом. Жадно. Неистово. В то время как его руки скользили по мне, лишали остатков воздуха.
