Иногда, глядя на него, я думала, что он из той породы людей, которым проще что-то сделать, чем сказать. Наверное, потому что поступки всегда доказывали, что слова ничего не значат. Этим он меня восхищал. И стеснял, конечно. Я чувствовала себя одним большим ходячим несчастьем, внесшим хаос в его привычную размеренную жизнь. Орлов привез меня в отделение, дождался, когда следователь со мной закончит, и отвез обратно к дому. Когда он заглушил мотор, играющая в салоне музыка выключилась, погружая нас в неуютную звенящую тишину. Я так много ему хотела сказать… Но не знала, с чего начать. Он сам прервал неловкое молчание, повисшее в салоне:
- Я заскочу на секундочку, Машку поцеловать. А то у меня дежурство. Уже опаздываю.
- Да… - промямлила я, - конечно.
- На выходных, скорее всего, увидеться не получится. У меня дела срочные… - он отвел взгляд. - А ты ко мне в понедельник на прием. Помнишь?
- Наконец-то я от них избавлюсь, - я потрогала железки на ноге и неловко выбралась из салона, не дожидаясь, пока Миша выйдет, чтобы мне помочь. Почему-то чем дальше, тем хуже я себя чувствовала от его заботы. Заботы, которой я совершенно не заслужила, оттолкнув его от себя. Любой другой мужчина на его месте уже послал бы меня с моими проблемами к черту, а этот… был слишком ответственным. И эта ответственность - она была родом из его детства. Желая произвести на меня впечатление, Лидия Сергеевна как только не расписывала мне сыночка, называя его только так. И о том, как он на трех работах вкалывал, чтобы братьев прокормить, и как им отцом стал в самом юном возрасте, и как поделки Тёмы они продавали под видом работ детей-инвалидов. Тут Лидия Сергеевна отчего-то смутилась, а я, напротив, хохотала до слез. Так что даже Машка открыла глазенки и внимательно на меня уставилась.
- Что смотришь? Это бабуля про папу рассказывает. Вон, какой он у тебя находчивый был. И есть… Наверное.
- Находчивый. И хороший. Может, ты бы, Ариш, дала ему шанс?
И что тут скажешь? Что я сама все чаще задаюсь этим вопросом? Вот только он ничего мне больше не предлагал. Если до выписки Орлов каждый день пытался меня склонить к тому, чтобы съехаться, то после – ни разу. Его как будто отрубило. То мое замечание об имени… А ведь он меня неправильно понял. Совсем... Если бы я хоть на мгновение могла допустить, что у него ко мне есть какие-то чувства, я бы подумала, будто он ревнует.
