- Работать по протоколу! – рявкнул я. И вроде негромко. Нет. А бегущий впереди анестезиолог все равно обернулся и настороженно на меня уставился.
По протоколу в таких случаях, как этот, первым делом спасали мать. Это правильно. Это более чем оправдано с точки зрения выживания вида. Умрет мать – не выживет и ребенок. Умрет ребенок… Мать сможет родить еще. Древний закон природы, который и теперь не потерял своей актуальности. Даже при разгерметизации самолета мать сначала должна надеть маску себе и только потом – ребенку. Потому что, если не выживет мать, у ребенка в принципе не будет шансов… Да. Так правильно. Об остальном лучше было не думать.
Я и не думал… В какой-то момент все постороннее будто перестало существовать. Зрение сузилось, стало тоннельным. Время, пространство – исчезло все. Органы чувств до предела обострились. Работа в составе реанимационной мульти-бригады всегда требовала дополнительной концентрации. Здесь каждый отвечал за свой участок работы, но от слаженности наших действий зависела жизнь… жизни – задача у всех была одна. Мозг работал в авральном режиме, и на это уходили все силы.
- Так, ну, девочка молодцом.
- Зажим…
- Уа…
- Ах ты ж, смотри… Дышит! Сама…
Разговоры тоже по минимуму. Все больше короткие команды. Я краем глаза отмел, как извлекли ребенка. Вытер плечом пот со лба и вернулся к своей работе. Кто-то вышел из операционной. Кто-то зашел. Мерно гудело оборудование, позвякивал инструмент.
- Ну, что? Все? Заканчиваем…
- Денёк – жесть, – пробормотал один из хирургов, отходя от стола.
Да… Жесть. Лучше и не скажешь.
- Михаил Ильич, все хорошо?
- Да.
- Мы в реанимацию переводим. Вы… здесь будете сидеть?
Я вскинул взгляд на свою сестричку. Моргнул…
- Нет. Я… сейчас встану.
Сейчас. Только немножко посижу. Или хватит? Надеюсь, ноги уже могут идти?
- Я и не знала, что Арина Германовна в положении. А вы?
Отрицательно мотнул головой. Растер ладонями лицо, спустился на шею.
- Нет. Я тоже… не знал.
- График дежурства придется перекраивать. Она как раз должна была завтра заступать.
- Да… Я перекрою.
- Михаил Ильич, с вами точно все хорошо?
А вот это уже взбесило. Я резко встал.
- Все хорошо! Что ты тут панику разводишь, Кирилловна? Я, если что – у себя.
И вышел. Как добрался до кабинета – не помню. Тяжело опустился в кресло. Взялся за проклятый график, перечеркивая фамилию Ариши, а вместо нее указывая свою. Но в какой-то момент просто отбросил ручку и, спрятав в ладонях лицо, сделал яростный вдох.
