Обэриутские сочинения. Том 2 | страница 64
– Ой, – кричали его подружки, – ой-ой, какой он ловкий!
Но что это? Девочки даже испугались.
– Куда же ты? Смотрите, смотрите!
Мальчик прыгал всё выше… Вот уже до второго этажа, до третьего… Пока не скрылся за крышей дома. Девочки как стояли, так и остались стоять.
Поздно вечером они позвонили в квартиру, где жил мальчик, и рассказали про необыкновенный случай. Им, конечно, не поверили.
И тут расказ девочек услышали убитые горем родители. Они всем объявили на кухне, что девочки говорят правду, – улетел самый умный, красивый, самый послушный, самый, самый, самый ребёнок на всей планете.
– Представьте, – говорила мама, рыдая, – улетел в новых башмачках и совершенно новой курточке.
И тут подвернулся тот старичок, тот ночной сторож.
– Жаль, ничего такого над нашим двором не оказалось, – сказал он, глядя в потолок. – Теперь, ясное дело, будет летать, пока обо что-нибудь не треснется. А тогда обратно. Уж это ясно.
И пошли они втроём: папа, мама и сосед-старичок на шумную весёлую Садовую улицу смотреть в небо.
Приложение 1
Михаил Евзлин. Обманутые надежды, или Несостоявшийся миракль
Из всех обэриутов Игорь Бахтерев (1908–1996) остаётся менее известным, во всяком случае, для «публики», хотя и его коснулась сомнительная слава в качестве соавтора популярной в своё время пьесы Полководец Суворов[1]. И если бы не старания Сергея Сигея, собравшего и опубликовавшего затерянные в частных архивах сочинения этого, быть может, самого оригинального и энигматического русского авангардиста, от Игоря Бахтерева не осталось бы почти следа[2].
В мадридском издательстве Hebreo Errante в серии Русского поэтического авангарда вышло восемь книжек Игоря Бахтерева с комментариями Сергея Сигея[3]. После этих публикаций можно говорить о корпусе бахтеревских произведений, проясняющем в достаточной мере лицо этого автора, всегда как-то пребывавшего в тени, как бы скрываясь от коршунов-литературоведов, терзающих без разбору как живое, так и мёртвое.
В нижеследующих заметках анализируется архетипическая структура поэтических произведений Игоря Бахтерева, благодаря которой они приобретают совершенно исключительное значение не только в специфической авангардной сфере, но и вообще в литературе.
Обманутые надежды Игоря Бахтерева[4], как и Игра в аду Алексея Кручёных[5], имеет отношение к изнаночной стороне действительности, которая, обернувшись на лицевую сторону, стала «рылом». Но в отличие от Кручёных, у которого архетипы торчат как