– Идёмте, прошу вас, туда! – показывал я в сторону дома, откуда маляр только что появился. – Вы мне до крайности нужны, до самой, самой крайности!
Я говорил, а старик упорно молчал, хотя и продолжал за мной семенить.
– Покрасить чего? – впервые произнёс он, оказавшись в подворотне.
– Как же ты, голубчик, узнал? Именно покрасить один предметец.
– А велик он у тебя? – Небольшой портрет, вот и всё.
– Нам что партрет, что матрет – работа известная.
«Не врёт ли», – подумал я, решив соединить два дела: покрасить и убраться из этого постылого места. Опять вдвоём, чем таскаться в одиночестве. И тогда я решил выложить старику главное:
– Необходимо покрасить небольшой портрет, ну, словом, козы.
– Козы, говоришь? Значит, матрет. Это можно.
– Будьте добры, голубчик, – принялся я уговаривать маляра, – коза хоть и немолода, но самая, самая породистая.
Не знаю, почему, но старик озлился.
– Мне-то чего до твоей животной, под ручку прогуливаться или ещё чего?
Возможно, со зла он снова издал отвратительный звук носом, от которого я вздрогнул.
– Не обессудьте, ваше благородие, – маляр заговорил совсем спокойно, – мы, ваше высокоблагородие, мастера особенные. В нашей артели икатели собрались. Работа у тебя немалая, а нам за работой икать охота.
– И на здоровье! – с радостью согласился я. – Икайте, икайте, сколько хотите. Мне с того не убудет.
Маляр снова нахмурился.
– Извини – пардон, ваше высочество, наша икота за наличные.
– Экий ты, право, – я старался не выдать недоумения, за какие заслуги возведён до высочества. И тут же решил его перевеличить: – Не всё ли равно, за что мне платить, ваше величество. За то или за другое.
А он и внимания не обратил на высочайший титул, и впрямь, не всё ли равно, за что платить, лишь бы выбраться из этого необычного предместья. Он же задал вопрос, разрушив все мои надежды.
– Долго мы будем вола вертеть? На какую высоту людей сзывать?
– У меня четвёртый этаж.
– А тут всего три, как понимать?
– Нездешний я, понимаешь, ко мне трамвайчиком до Касаткина.
На этот раз старик не озлился, а заулыбался.
– Вот и хорошо. Всем нашим радость. Где проживаешь? Денежки пропьём, пешочком прибудем…
Без особой радости я сказал адрес. Видно, по безграмотности старик не записал.
– Всё, что ни будете просить в молитве, верьте, получите, и будет вам… – выговорил старик молитвенно. Думается, из Евангелия от Луки. И засеменил из подворотни в сторону питейного подвала.
Голос маляра затих, и я снова остался в одиночестве. За то недолгое время, пока я канителился в подворотне, на улице, как мне показалось, ничего не изменилось. Разве народу у моторки поприбавилось, то же размахивание руками и бесцельные разговоры. Всё было так, и всё же чего-то на улице не хватало. «Головы, – осенило меня. – Как же я не заметил сразу?..»
