Обэриутские сочинения. Том 2 | страница 23
– Ой пан Кубельчик! Вы же недопустимо громко задремали. Возможно, ваше поведение вполне естественно, но в то же время совершенно недопустимо.
– Эй, Бенбойкало, долго ли вы намерены строить «Палеопаги» (что издавна означало притворство). Конечно, молчит!
Я же снова со всей строгостью спрашиваю: куда делась электрическая лампочка? Если кто-то украл, достаньте свечи, нет свечей, принесите хотя бы несколько французских булок!
– Уважаемые гости, попрошу не вскидывать одервенелые конечности. Ещё минута, и всё уладится – миракль начнётся, пиеса, осинённая крестом, омытая пивной жижей, очень важная, даже необходимая в склепе с вашими юными останками.
Далее:
ПЕРВЫЕ РАДОСТИ
Там на углу двух улиц Пинега с лодочником Петровым и повстречались.
Он: Красивенькая! Ты куда?
Она: Вон туда.
Он: И я сюда.
Она: А я отсюда.
Он: Значит по пути.
Она: Гляди, плешь седая, а туда же.
Он: Это куда туда же? В общем договаривай.
Она: Эх, валенок стоптанный, куда тебе. Плоше себя встречал ли?
Он: А как же. На Невском сегодня.
Она: Не иначе Любку горбатую.
Он: В зеркальце поглядись. Разберёшься.
Она (достаёт из мешка зеркальце, подробно себя рассматривает): И то верно. Маманя! Я же недоумок, недоделок. Главное, кошечек без еды оставила. Самых любимых… Вон, смотри (показывает внутренность пустого мешка). Теперь понял?
Он: Как не понять. Плохая ты, совсем плохая. Ладно, поправим. Пардонс сильвупле. А могим и по-англицки: мацелюс, мазанбикус, кавардакус!
Она: Хоть ты и по-англицкому и по-всякому знаешь, где уж тебе поправлять. Ой, лоб конопатый и щёки…
Он: Красивенькая, не бесись. Знай, когда говорю «поправим»: так тому и быть.
Она: Да, ну? Лично сам?
Он: Будем поправлять при помощи меня самого.
Она: Даже в затылок шибануло (вдруг присела, завертелась).
(Выпрямилась. Прыгает, хлопает в ладоши.) Вот радость. У-у-у… описаюсь от счастья! (Бежит в темноту. Петров следом за ней.)
СЛУЖИТЕЛЬ: Минуточку, скоро продолжение.
Далее: ДОБАВЛЕНИЕ
Она:
Он: