– Александр Борисович не какой-то простой генерал, он имеет титул графа, мадам, – снова оторвался от созерцания пейзажа за окном Румянцев, перебивая Амалию-Габриэлу, которая уже начала раздражаться, что привело к еще большей жестикуляции.
– Граф он или не граф, это не делает его более приятным человеком. К тому же, похоже, что звание генерала для этого… графа Бутурлина гораздо более предпочтительно, чем титул, – Румянцев лишь демонстративно закатил глаза, но ничего не ответив, снова повернулся к окну. – Так вот, он принял совсем нелюбезно. В нашу честь не было даже устроено ни единого приема, – похоже Амалию-Габриэлу больше всего задело именно то, что граф Бутурлин не захотел слишком уж ублажать своих гостей.
– В защиту графа, я хочу напомнить тебе, дорогая, что мы чудом застали его дома, ведь он буквально за день до нашего визита вернулся из Польши, где все еще продолжается военная кампания, – миролюбиво проговорил Жан-Филипп, похлопывая любовницу по руке. Румянцев лишь неодобрительно покачал головой. И ведь не стесняются никого. Во грехе живут, хотя причин для того, чтобы не сочетаться браком, лично Румянцев в этом союзе не видел. А ведь он был представлен всем членам этого странного семейства, которое предпочло жить без обязательств перед Господом и друг другом. И их дочь Анжелика произвела на него приятное впечатление. Очень милый и любознательный ребенок. Узаконенный, что самое главное и признанный отцом, хоть и рождена была девочка вне брака, как, собственно и ее отец. – Так что, это вполне естественно, что он хотел отдохнуть и даже наше прибытие было графу в тягость. Но, ты хотела что-то сказать про дорогу от Великого Новгорода, – он мастерски сменил тему, чем заслужил уважительный взгляд от Румянцева.
– Ах, да, дороги стали шире и более проходимые, а эти… – она снова помахала кистью, – почтовые станции очень скрашивают наше путешествие. Можно размять ноги, погреться, в конце концов. Только я не поняла, а что это за столбы по всей дороге наставлены? – у Румянцева язык зачесался сказать, что это виселицы, чтобы лихих людишек вешать, далеко не отходя от того места, где поймали татей, но быстро передумал, а то еще примут на веру, да пойдет такая вот байка гулять по Европам. Не слишком она повысит престиж государя Петра Алексеевича, которого и так многие недолюбливают.
– Не знаю, мадам, – Александр Иванович развел руками, но не учел размеров кареты и едва не опустил руку прямо за корсаж Амалии-Габриэле. За что получил злобный взгляд на это раз от Жана-Филиппа, словно он сам просил их потесниться, чтобы всю дорогу терпеть это нытье. – Это задумка Брюса Якова Вилимовича, которую поддержал государь. Но что сие будет означать, мы узнаем не ранее, чем старый чернокнижник нам покажет задумку в работе.
