Вместо того чтобы что-то доказывать двум новоявленным моралистам, я просто протянул Репнину ту самую копию письма, которую мне притащил Ушаков. Он вообще обожает копаться в диппочте, и совесть его при этом никак не мучит, и спит Андрей Иванович спокойно только тогда, когда полностью уверен, что ни одна записулька не прошла мимо его орлиного взора.
Репнин, развернув письмо, тут же приступил к чтению, а за его плечом пристроился вскочивший со стула Шереметьев. Письмо было переведено максимально точно, дальше был приведен и оригинальный текст. Переведен он был для Ушакова, который скверно знал английский, и этим переводом сейчас воспользовались Шереметьев и Репнин, которые не знали данного языка вовсе. Я же смог, наконец-то спокойно доесть картофельное пюре, собственноручно приготовленное, под причитания всей челяди кухни, включая шеф-повара прусака Фельтена, который едва ли волосы на себе на рвал, но вынужден был сидеть смирно под присмотром двух гвардейцев. После того как блюдо было готово, я едва ли не силой впихнул в него несколько ложек, потом последовательно кухарке и помощнику повара, которого завали Николя, без какой-либо фамилии. Нет, фамилия, конечно же у парня была, но мне ее никто не называл, а я не интересовался. Следующим подопытным был Юдин, который выглядел так, словно его сняли с луны, но это понятно, он всю ночь не спал, систематизируя богатый улов, который сумел нарыть на ассамблее, для пропесочивая счастливчиков в следующих номерах газеты. Газета шла пока без названия, но произвела небывалый фурор. Все, кто не танцевал и не присутствовал на опытах ученой братии, по углам обсуждали то, что было написано в этом листе, множество экземпляров которого разнесли по домам мальчишки, работающие при типографии. Они сильно не заморачивались, а просто подсовывали листы в каждый дом, стоящий по пути их следования. Куракины на ассамблее вчера так и не появились. Вместо одного номера в неделю Юдин сумел у меня выбить три, и поклялся, что со следующей недели его листки станут платными. На мой вопрос, а как он с наборщиком договорился, я получил просто гениальный ответ. Наборщику самому интересно, и он готов за порцию смачных сплетен ночами сидеть без продыху. Я только пальцем у виска сумел покрутить и поинтересовался насчет вкуса нового для него блюда. Борис Михайлович сунул еще одну ложку в рот, и задумчиво возвел взгляд к потолку, после чего заявил, что вкусно, и что просит разрешения написать про это. Ну, я, собственно, поэтому его и позвал, чтобы он начал потихоньку рекламировать картошку, которая никак не могла пока прижиться на просторах Российской империи, а ведь для Сибири это был бы идеальный овощ. Навязывать силой я ее не собирался, решив попробовать то, что работало в моем мире на ура. Я решил попробовать применить рекламу, и Юдин был в этом плане первопроходцем.
