— Ни единого слова. Ты испортил для нас добычу.
Спейд расхохотался.
— Не говори мне, что пара первоклассных ищеек — я имею в виду тебя с Данди — всю ночь обрабатывала его и он не раскололся!
— Во-первых, не всю ночь, а меньше двух часов! — запротестовал сержант. — Потом мы убедились, что от него ничего не добиться, и отпустили.
Спейд хмыкнул и посмотрел на часы.
— У меня назначено свидание с прокурором, — объяснил он и, подозвав официанта, расплатился.
— Он сам тебя вызвал?
— Да.
— Если он узнает о нашем разговоре, не видать мне продвижения по службе, — предупредил сержант.
Долговязый парень с оттопыренными ушами ввел Спейда к прокурору.
— Привет, Брайан! — весело поздоровался Спейд.
Окружной прокурор Брайан поднялся и пожал протянутую через стол руку. Это был моложавый блондин среднего роста, с крупным ртом и агрессивным подбородком. Ткнув пухлым пальцем в одну из четырех перламутровых кнопок на своем столе, он сказал возникшему на пороге секретарю:
— Попроси ко мне мистера Томаса и Хили. — И, откинувшись на спинку кресла, приветливо обратился к Спейду:
— Я слышал, ты слегка поцапался с полицией?
— Ерунда, — отмахнулся Спейд. — Просто Данди немного переусердствовал.
Дверь открылась, и вошли двое. Тот, к которому со словами «привет, Томас!» обратился Спейд, был загорелый, коренастый крепыш лет тридцати, с видимым безразличием относившийся к своей одежде и прическе. Он хлопнул Спейда по плечу, осведомился: «Как делишки?» — и уселся рядом. Второй из вошедших был на вид помоложе и совсем невзрачный. Он примостился в углу и достал из кармана блокнот и карандаш. Спейд окинул эту бледную личность понимающим взглядом и обратился к Брайану:
— Все, что я скажу, будет использоваться против меня?
— Это никогда не помешает. — Брайан снял очки, посмотрел на них, протер стекла и снова водрузил на нос. — Кто убил Тереби?
— Не знаю, — просто ответил Спейд.
— Но, быть может, выскажешь предположение?
— Нет.
Прокурор изумленно приподнял брови.
— Нет, — снова повторил Спейд. — Может быть, мое предположение окажется блестящим или неудачным, не знаю, но мне доподлинно известно, что миссис Спейд не воспитала ни одного сына, у которого хватило бы безрассудства делиться своими предположениями с окружным прокурором, его помощником и стенографистом.
— А почему бы и нет, если тебе нечего скрывать?
— У каждого человека, — возразил Спейд, — найдется что скрывать.
— И у тебя?
— Конечно. И в частности — мои предположения.
