Зрители дивились смекалке земляка, но мнения о новинке были, скорее, неблагоприятны. Бурлаков устрашила мысль о возможном в будущем недостатке работы, а судохозяевам отнюдь не улыбалась мысль о довольно большом расходе на «механизм».
Как бы то ни было, губернатор немедленно донес в столицу о «достигнутом при его попечении успехе в отечественном судостроении». Изобретателю выдали награду, а судно приобрели в казну. Однако пока в столице соответствующие ведомства «знакомились» с кулибинским проектом, «водоход», сданный на хранение городу, стоял в одном из пригородных затонов. Кончилось тем, что весенние ледоходы привели судно в негодный вид, в 1838 году оно было продано на слом, и о судне забыли.
Дожидаясь результата отзыва о «водоходе», Кулибин с присущим ему пылом отдался другому своему заветному проекту — устроить нижегородцам водопровод. О Нижнем справедливо говорили: «воды много, а попить нечего!» Расположенный у двух рек, город испытывал недостаток в питьевой воде, за которой жителям приходилось спускаться на берег и затем взбираться на сорокасаженную кручу. Колодцы в городе не обладали пригодной водой, а родников не хватало.
Кулибин задумал механическим путем поднять воду на гору. Для этой цели он работал над проектом большого колеса, которое, вращаясь «само собой», без помощи извне, приводило бы в движение систему насосов… Здесь гениальный самоучка, движимый благородным порывом принести пользу человечеству, впал в роковую ошибку. Он намеревался создать энергию «из ничего», т. е. осуществить невозможное в природе — «перпетуум мобиле» (вечное движение), занимавшее тогда умы некоторых ученых и изобретателей.
В лице Кулибина нижегородцы обрели подлинного русского самородка, неутомимого изобретателя и подвижника науки. К сожалению, правящая чиновничья Россия своевременно не разглядела в нем задатков истинного сына науки, и замыслы великого механика, хотя и не все, были реализованы уже позднейшими русскими техническими деятелями.
И самое появление вслед за ним других русских изобретателей-самородков (например, Попова или Калашникова, о котором речь будет впереди) служит ярким доказательством, что Кулибин — не случайное явление в русской жизни, а показатель высокой одаренности глубинных слоев русского народа.
Немного о раскольниках, бороде, чае-сахаре. — «Заботы» городских управителей о нравственности горожан. — Наука и просвещение.
Среда, в которой жил и работал великий механик, опередивший свой век на 40–50 лет, по-своему крайне интересна и заслуживает быть отмеченной в некоторых проявлениях, характеризующих консерватизм нижегородского общества того времени.
