.
Последнее замечание критика, судя по всему, вполне разделял император Николай I. Одобрение он выразил по-царски, передав для молодого артиста ценный подарок. В мемуарах М. Петипа есть такие строки: «Через неделю после этого моего дебюта мне было передано кольцо с „маркизой“, украшенное рубином и восемнадцатью бриллиантами. Этот первый пожалованный мне подарок я и доселе бережно храню как драгоценнейшее воспоминание»[153].
А за два дня до этого у Мариуса Петипа состоялась трогательная встреча с отцом, приехавшим в Санкт-Петербург к новому месту службы. Контракт на три года был подписан с ним еще в Париже, а 22 октября А. М. Гедеонов распорядился принять его к исполнению, выдав артисту «условленные по 8-му параграфу вояжные деньги»[154]. С этого дня Ж.-А. Петипа стал обучать воспитанников старшего танцевального класса в Театральном училище. Его же сын, Петипа-младший, приступил в это время к репетициям двух возобновляемых в театре балетов — «Пери» и «Жизель». Жизнь артистов — молодого и старого — стала налаживаться.
Глава VII. Явление «Сатаниллы»
Успешный дебют Мариуса Петипа на столичной сцене придал ему уверенности в собственных силах. Он помнил, как заинтересовался А. М. Гедеонов его рассказом о постановке «Фарфареллы», созданной Петипа-старшим по мотивам балета Мазилье «Влюбленная дьяволица». Молодому человеку очень хотелось тоже выступить в роли создателя спектакля, но пока к нему присматривались, изучали его возможности. И он, понимая это, рад был положению танцовщика. Да, он не так хорош в классическом танце, как старший брат Люсьен, но в мимических ролях и характерных танцах ему, пожалуй, нет равных на петербургской сцене. Об этом свидетельствуют и аплодисменты зрителей, и восхищенные взгляды коллег. И все это не случайно: в его исполнительской манере видны рыцарственная галантность, скульптурная пластика поз и пафос классической школы Вестриса, сохраняющий изящество движений даже в драматических сценах, когда, казалось бы, главное для танцовщика — передать кипение страстей. Именно поэтому Петипа-младшего часто отмечали критики, хотя рецензенты, как правило, больше писали в то время о танцовщицах.
В театре шла подготовка к возобновлению балета «Пери»[155]. Теофиль Готье[156], автор либретто, развивал тему стремления романтического героя к идеалу: «Земля, олицетворенная Ахметом, простирает руки к небу, которое нежно взирает на него лазоревыми очами Пери»[157]
