— Не переживайте, это двоюродный брат полковника Винклера. Никто его и пальцем не осмелится тронуть, — сказал я.
Унтер-офицер все же пошел с нами. Я определил его в пулеметный взвод. Надо было тащить на спине тяжелый пулемет. Унтер заартачился, отбивался, лягался, валялся в снегу. Подполковник Коложвари молча наблюдал эту сцену, потом, открыв окно, сказал:
— Унтер-офицеру завтра прибыть ко мне для объяснения. Руководитель учения, определите его посыльным и позаботьтесь о том, чтобы он поскорее протрезвел.
Начинаются учения. На верхушке холма находится наблюдательный пункт, оттуда офицеры наблюдают за нашими действиями. Унтер громко бранится, на чем свет стоит ругает наши учения.
Из наблюдательного пункта поступает сигнал — отставить! Меня вызывают туда и устраивают основательный разнос. Обвиняют в том, что во время учений кто-то среди нас поднял шум. Приходится начать все сначала из-за этого негодяя унтера. Я предупреждаю его, чтобы он заткнулся.
Начинаем еще раз. Он опять матюкается. Снова команда — отставить.
— Пьяная свинья! — кричу я сердито.
— А тебе-то что? — огрызается он.
Я поручаю двум своим соседям по койке заткнуть ему рот снегом, если он не замолчит.
Поздно вечером возвращаемся домой. Едва успели сложить свое снаряжение, как нас собрали в аудитории.
— Господа! — начал начальник курса. — Мне стало известно, что на сегодняшнем учении кое-кто говорил тоном, недопустимым для офицеров. Имейте в виду, я этого не потерплю. Я выгоню с курсов того, кто такое себе позволит, даже если это отличник! В нашем обществе мы обязаны вести себя благородно. У кого, иное мнение и кто говорит со своим коллегой грубым тоном во время выполнения служебного задания, тот не достоин быть членом нашего офицерского корпуса. Будет лучше, если он сейчас же уйдет! У меня все!
Слушатели, собравшись группами, обсуждали выступление полковника. Всем было ясно, что речь полковника адресована мне, хотя мою фамилию он не назвал. Мы, четверо инженеров, собрались вместе обсудить услышанное. Я попросил двоих товарищей быть моими секундантами, потому что должен был отомстить за подлую клевету.
Я доложил капитану Хади, что вызываю унтер-офицера на дуэль. После обеда капитан сказал мне, что мое требование лишено основания, потому что это дело служебное.
На другой день я просил демобилизовать меня.
— Ваши мотивы? — спросил Хади.
— Господин капитан, после случившегося я сделал для себя кое-какие выводы. Видимо, в армии родственные связи сильнее уставных требований. А если это так, то я не хочу ни на минуту оставаться в рядах армии и не желаю носить офицерскую форму.
