Император молча протянул руку.
— Всего пара капель, — сказал Ирграм, протянув иглу Верховному, который не уходил, но и не приближался, наблюдая за каждым движением мага.
Верховный иглу принял.
Кровь растворилась в зелье, меняя цвет его. Вот угольно-черный, свидетельствующий о том, что раствор насыщен до крайности, светлеет, следовательно, процесс трансформации идет нормально.
Полупрозрачный, отливающий синевой.
Золотой, словно солнечный свет.
— Нужно, чтобы она выпила, — Ирграм выдохнул, когда цвет раствора стал ярко-оранжевым. И запах хороший, насыщенный фруктовый. — Сперва хотя бы каплю на язык. Но очень осторожно. Проклятье делает кости хрупкими.
Рот девочке император открывал сам.
И капля упала, растекшись желтым пятном по темному набухшему языку. Девочка дернулась, приоткрыв глаза.
— Выпей, — мягко произнес владыка половины сущего мира. — Так нужно.
Еще капля.
И еще одна спустя минуту.
Ирграм напряженно вслушивался в дыхание, гадая, выйдет ли. Не опоздал ли он. Нет. Не опоздал. Вот пятна посветлели. Правда, не так, как должны бы, слишком медленно, но все одно они определенно посветлели. Еще капля. И сразу три, растворенные в чаше с водой. Воду подали другую, и сперва её попробовал раб, затем страж.
Верховный.
Сам Император.
Ирграму не доверили, но зелье придало воде легкий оранжевый оттенок. И цвет не изменился, стало быть, ни проклятий, ни отравы в воде нет.
Девочка пила сама. Она делала маленькие глотки, после каждого запинаясь. Щеки её надувались, словно у хомяка. Ей явно хотелось выплюнуть лекарство, но она заставляла себя глотать.
Умница.
Ирграм почти преисполнился нежности.
Шанкры бледнели. Но все же медленно. Почему так медленно? Лопнул тот, что на щеке. Плохо. Шрам останется. И такой не свести обычным способом. Девочка с трудом подняла руку.
— Не стоит, — Ирграм осторожно поймал её. — Это мелочи. Тебе нужно отдохнуть.
Глаза у неё черные, что угольки.
Иллюзия. Капилляры надулись, лопнули, вот кровь и расплылась по белкам, затянула их туманом. Кровь темная, густая.
— Но не здесь, — он, наконец, позволил себе выдохнуть. Как бы там ни было, сердце малышки билось ровно, а стало быть, выживет.
Там уже и вправду пусть Варенс займется.
Император молча подхватил дитя на руки.
— Идем, — бросил он.
Ирграм поспешно собрал склянки, прикидывая, хватит ли изготовленного зелья. И решил для верности сделать еще порцию.
Вероятно, дело в иной крови.
Или в силе проклятья.
Или в том, что он прибыл, когда девочка уже почти дошла до грани.
