Но Ирграм больше не обманывался масками.
— Маг, — Верховный выглядел хмурым и истощенным. Вот ведь. А Варенс говорит, что старику должно было бы полегчать. Правда, Варенс — целитель не из лучших, но что уж есть.
— Прибыл по вашему зову.
— Идем, — Верховный не стал размениваться на обычные любезности. — Ты позвал своего человека?
— Я послал за ним. Я взял амулеты. И остальное, — Ирграм продемонстрировал темный кофр, надеясь, что содержимого его будет достаточно.
Верховный покачал головой.
— Варенс прибудет раньше, чем солнце коснется земли.
— Молись, чтобы успел.
И в голосе не было угрозы, лишь невероятная нечеловеческая усталость.
А в покоях по-прежнему пахло смертью. Молчали амадины, и белое перо кружилось в воздухе. Они сами гляделись комками перьев.
Как попугаи.
И котята леопарда, что обнаружились в плетеной корзинке.
Ирграм обошел женщину, что растянулась на драгоценных коврах. Её одежды были алыми, что пламя, а на лице застыло удивленное выражение.
Другая словно бы спала.
И третья.
— Что здесь… — он так и не задал вопрос, зацепившись взглядом за фигуру, что сгорбилась у кровати. И поспешно отвел взгляд, понимая, что лучше не быть свидетелем этой слабости. Золотая маска ныне не могла скрыть скорби. — Простите.
— Маг, — голос императора звучал глухо. — Подойди. Взгляни.
Ирграм не посмел перечить, хотя больше всего на свете ему хотелось оказаться где-нибудь подальше от этой комнаты, от этого человека.
Лучше бы дома.
Но он шагнул вперед. И тогда увидел: на белоснежных простынях догорала девочка. Лет пяти-шести с виду. Черные волосы. Темная кожа. Темные ногти и зубы, покрытые пленкой засыхающей крови. Черные язвы, усыпавшие кожу.
Такой знакомый запах.
И… шанс.
— Позвольте, — страх сменился каким-то невероятным отчаянием, будто Ирграм вдруг осознал, что и жизнь его, и само будущее проекта зависит от того, сумеет ли он справиться.
Сумеет.
Император поднялся, не выпустив, однако, хрупких, покрытых темной сыпью пальчиков. И отойти не отошел. И заразы, выходит, не боится?
Он ведь одной крови. А для проклятья этого достаточно.
Ирграм распахнул кофр.
Пальцы ловко вытаскивали один флакон за другим.
Вытяжка из горноцвета, смешанная с соком черного лотоса. Три капли дурман-травы. И костный мозг сакхемской рыжей обезьяны. Акулий жир.
Сила.
Осторожно, буквально по нитям, наполняя ею все-то ингредиенты.
— Понадобится кровь, — сказал Ирграм тихо. — Родного человека.
Опасный момент.
Без этой крови зелье тоже подействует и, если повезет, если очень повезет, то дитя дотянет до заката. А может, и ночь эта не станет последней. Но ни один целитель в мире, даже госпожа Миара, не сумеет ему помочь. Разве что замедлить смерть.
