Пленный подчинился.
Руны писались ровно, выходили аккуратными, как никогда прежде.
Теперь курильница.
И колпак, чтобы дым выходил лишь через узкое отверстие. Железный рожок, который Ирграм попытался вставить в рот, но пленник стиснул зубы.
— Выбьют, — пообещал Верховный.
— Не стоит. Еще пара минут и он подчиниться.
Человек захрипел и вяло дернулся. Но весьма скоро он затих, взгляд его сделался туманен, а губы приоткрылись. Из груди вырывалось тяжелое дыхание. И, когда Ирграм поднес рожок, человек жадно вдохнул дым.
Еще раз.
И хватит для начала.
Ирграм отставил курильницу и помахал руками, разминая.
— Это простейшее заклятье, — объяснил он Верховному, что наблюдал за происходящим с немалым интересом. — Оно туманит разум и человек перестает осознавать, что с ним, где он находится и с кем беседует. Толика силы подтолкнет его к пониманию, что он говорит с кем-то, кому доверяет безоговорочно. А потому спрашивайте, но осторожно. Если он начнет беспокоиться, действие заклятья ослабеет.
— Спрашивать?
— Я не знаю, о чем вы желаете узнать. А потому буду лишь следить, чтобы заклятье не слетело. К сожалению, разум весьма скоро привыкает к подобному и учится защищаться от вторжения. Потому попытка будет одна.
— И только?
— Есть иные способы, но они, как правило, в той или иной степени влияют на личность. И использовав их, вы уничтожите этого человека.
— Понятно.
Верховный поднялся и подошел к столу. Он склонился над ним и спросил ласково так:
— Ты видишь меня?
— Д-да, — просипел человек.
Ирграм протянул флягу.
— Люди испытывают доверие к тем, из чьих рук принимают воду или питье.
— Хочешь пить?
— Очень, — человек облизал губы. — Я… я так устал!
— Все скоро закончится, друг мой, — Верховный бережно поднял голову и помог напиться. — Сейчас мы поговорим и все закончится.
— Мне было больно.
— Мне жаль.
— Но я не рассказал им.
— Ты молодец, — Верховный бросил взгляд на Ирграма и тот кивнул. Сам же он взял пленника за руку и осторожно сжал запястье. Нащупав артерию, Ирграм сосредоточился на голосе сердца.
То билось ровно, спокойно.
— Они не узнают!
— Естественно, никто не узнает. Ты ведь не сломался, верно?
— Нет.
— О чем они спрашивали?
— О том, откуда она взяла проклятье.
— И что ты ответил?
— Что не знаю! Я ведь и вправду не знаю, — он захихикал и едва не захлебнулся водой, которая пошла из горла. Верховный бережно вытер губы и сказал:
— Что они думают? Зачем она сделала это?
— Они… — пульс дрогнул и Ирграм поспешно поднес дым к губам. Вдох. Выдох и снова туманный взгляд. — Они думают… они думают…
