Витя снова перебил:
– Когда?
Дед вздохнул и пожал плечами:
– Года через три-четыре.
– А мама говорит, что не с его характером?
– Вот это она зря, характер у бати твоего очень даже правильный.
Мальчик посмотрел на второго деда, потом на третьего и уточнил:
– А если я буду очень хорошо себя вести весь год?
Третий дед хмыкнул, отчего его бумажная борода чуть не отвалилась, и непонятно ответил:
– Тут скорее ему нужно себя вести… правильно. – Заметив, что Витя огорчился, он полез в сумку и достал оттуда большой пакет. – Это тебе пряники, конфеты, чтобы жилось веселей.
Потом он достал из кармана какие-то странные бусики и попросил передать маме. Второй дед хмыкнул, но ничего не сказал. Наконец, выслушав благодарности мальчика, третий дед поправил бороду и попрощавшись, вышел. Второй, проследив, как тот зашел в лифт, попросил у Вити бусики, повертел в пальцах, вернул и сказал:
– Дверь больше дедам не открывай. Наши тут все отметились, а чужим не стоит!
Витя закивал. Понятное дело, чужим открывать нельзя, не то, что дедам морозам.
Закрыв за дедом дверь он подхватил пакеты и коробку, отнес их на кухню и сложил на стол. Горка получилась внушительная, тут до конца месяца хватит. Мама наверняка обрадуется!
Выглянув в окно, Витя без особого удивления увидел, что второй и третий деды стоят на дорожке и о чем-то беседуют. Потом они повернулись и вместе зашагали куда-то в сторону остановки. Тяжело, наверное, без саней. Папа тоже вот машину хотел.
Интересно, а папу взяли бы дедом морозом работать? У него бы получилось.
Мальчик уже умел определять время, так что кино успел включить и вскоре стал подпевать. К сожалению, все слова почему-то быстро забывались. Витя кое-как успел ухватить припев одной из песен, и долго с выражением кричал «Кровопролитье! Кровопролитье!» К сожалению, других слов запомнить не удалось. Со следующей песней было еще хуже, потому что Витя слишком увлекся эффектами. Скрип седла у него получился талантливо, но вот слова опять мгновенно вылетели из головы.
Витя старался скомбинировать «кровопролитье» и «скрип-скрип», но получалось как-то настолько не убедительно, что мальчик приуныл. Ему хотелось сесть на табуретку, как это делала мама, вздохнуть и посмотреть молча в стену. Она так делала, когда он случайно уронил сразу всю кастрюлю с супом. И когда он немного порвал на спине куртку. Вите тогда было немного стыдно, хотя куртка все равно была некрасивая. То пальто, которое она принесла вечером и долго перешивала девчачьи пуговицы на нормальные ему понравилось гораздо больше.
