По Зандштрассе[171] я пошел назад. Сегодня, когда уже ни один германский часовой их не защищал, евреи опять открыли лавки, торгуя тем, что раньше осмеливались предлагать только из-под полы и за закрытыми дверями. Принимали и русские, и германские рубли[172], бриллианты и золотые украшения, старые платья и сахарин. Это был единственный полюс спокойствия в калейдоскопе событий.
Около четырех часов дня выехали автомобили с нашим запасом наличных. К этой экспедиции присоединился и мой пресс-атташе господин Кёрер, а я с молчаливой тревогой наблюдал, как он исчезает из виду. Утром из страха перед большевиками рассеялась русская рота ландесвера[173],ее остатки отошли за Двину. Теперь они шли по шоссе на Митаву. Я полагал, что при распаде всего и вся эти люди способны на все. Охраны для транспортов с деньгами я уже обеспечить не мог. У каждого чиновника в кармане был пистолет. Это была их единственная защита, как и для денег, которые они везли с собой в деревянных ящичках.
Наступил уже ранний прибалтийский вечер, когда транспорты с деньгами отбыли. Небо на западе было пурпурно-красным. Однако на улицах уже стала чувствоваться двойственность ситуации. Вдруг неподалеку от нашего дома высветились сполохи. А вскоре пришло известие: Немецкий театр горит. Пламя поднималось и еще в трех местах.
Я опять пошел на улицу. Теперь уже казалось, что людей охватила суматоха. На Кальк-штрассе[174] я встретил нескольких германских солдат. Они были без оружия, как будто на прогулку вышли. Я спросил их, когда они намерены покинуть город. «А мы здесь остаемся! Большевики нам ничего не сделают!» Я оставил их гулять. В кафе ломился народ. На улицах собирались и шумели толпы.
Когда я вернулся домой, там были несколько офицеров, которые хотели переговорить со мной. Штаб армии уже уехал. Поэтому они пришли ко мне, чтобы заручиться полномочиями для уничтожения немалых запасов крепкого алкоголя в провиантском депо. Я счел это верным и дал на это разрешение. Отогнали еще и стайку солдат, которые ворвались в депо и уже стали открывать емкости. А снаружи шумела собравшаяся толпа и намеревалась тоже пробраться внутрь. Дошло до перестрелок. Однако солдаты все же выполнили свою миссию.
Между тем наши пожитки были уже уложены и погружены. Нас было всего четверо, так что собирались выехать на двух автомобилях около 11 часов. Теперь с нами были чемоданы и ящики Беккера. Что же с ним случилось? С момента отъезда его делегации прошло шесть дней. Мы уже почти потеряли его, хотя
