, а нашим долгом, как оккупационной державы, является также не дать населению умереть с голоду. Господин Уллманн порой был изрядным тугодумом, но теперь он вполне понял, когда я объяснил ему, что Антанта достаточно сильна, чтобы заставить нас немедленно вывести войска, однако не в ее силах заставить наших солдат сражаться здесь, если они того сами не захотят. Когда же затем выяснилось, что англичане и не думают военными средствами защищать эту землю, когда на второй день Рождества всю ненадежность латышской милиции доказал ее мятеж, отношение ко мне вновь стало куда лучше.
Мы обсудили последствия потери Риги. Рига ведь еще не вся Латвия. Можно отойти в Митаву и остановить дальнейшее продвижение Красной Армии на Олайских позициях[165]. Если же вербовка в Германии будет успешной, можно будет из Курляндии вернуть и Ригу, и остальную латышскую Лифляндию. Уллманн ухватился за эту мысль обеими руками. Он ощущал Латвию, которая во многом была плодом его рук, в опасности, и не было ничего естественнее, что он вцепился в эту единственную возможность спасения. И я действовал бы, забыв о долге и безрассудно, если бы я не попытался и эту последнюю возможность использовать для сохранения и усиления всего немецкого в Латвии. Рассматривались две точки зрения: во-первых, жители страны немецкого происхождения не должны были быть оставлены беззащитными. Им следовало предоставить реальную силу, им надо было придать то средство, которое сам Лассаль ценил выше любых документов, то есть пушки и штыки. Следовало обеспечить и возможность въезда и расселения немцев, чтобы количественно укрепить все германское в этой стране. После многократно прерываемых и возобновляемых обсуждений 29 декабря был заключен договор, который затем сыграл столь большую роль, став доказательством латышского вероломства. Я хотел бы привести здесь договор в точном его звучании[166].
«Договор между уполномоченным Германской империи и Временным латышским правительством
1. Временное латышское правительство заявляет о своей готовности обеспечить по их прошению полные права гражданства Латвийского государства всем тем иностранным военнослужащим, которые проведут в составе добровольческих формирований по меньшей мере четыре недели в ходе боев за освобождение латвийской территории.
2. Граждане Латвийского государства немецко-балтийского происхождения получают право вступать в германские добровольческие соединения.
С другой стороны, нет никаких возражений против участия германских офицеров и унтер-офицеров в составе немецких рот ландесвера в качестве инструкторов.
