. Вероятно, и я, и балтийские немцы заблуждались, предполагая, что такая предложенная без всяких условий помощь приведет к определенному улучшению отношения к ним латышей. В данном случае мы оказались даже слишком немцами, ведь строили свою политику на моральных основаниях. Так как и балтийские немцы, даже зажиточные, в той ситуации порой не обладали необходимыми наличными средствами, я помог Национальному комитету собрать требуемый миллион
[198]. Был ли этот миллион передан шведам, я не знаю – в любом случае, кроме этого шведского полковника, более ни одного шведского солдата в Курляндии не появилось
[199].
Помимо открытых в Германии вербовочных бюро делом поиска добровольцев для Курляндии занимались и другие инстанции. Однажды я был обрадован сообщением, что на следующий день из рейха прибудут 600 добровольцев. Военные инстанции просили меня поприветствовать их и рассказать об их задаче с политической точки зрения. И вот наступил другой день, и в первые часы пополудни добровольцы во главе с военным оркестром прошли маршем по улицам Либавы к приготовленной для них казарме. Это были люди без оружия и оснащения, в военной форме различных частей. На следующее утро я отправился к ним в казармы. Уже первые впечатления показали мне, что эти добровольцы не совсем те люди, в которых мы здесь нуждаемся. В группе, стоявшей во дворе, я заметил многих солдат без кокард. Я спросил их, почему они сорвали кокарды. Ответов мне вполне хватило, чтобы составить представление о настроениях этих людей. В казарме я приказал созвать солдат и спросил некоторых из них, что им было сказано при вербовке относительно их задач в Курляндии. Эти люди прямо-таки не знали, что и ответить, и упомянули лишь, что им обещали 10 марок жалованья в день и хорошее довольствие. Среди добровольцев я заметил и седовласых солдат, которым уже было за 50, а также и тех, кто был даже на вид явно не годен к военной службе. То были безработные, привлеченные подобными обещаниями и затем отправленные к нам. В такой ситуации я посчитал вполне уместным тут же заявить этим людям, что они прибыли в Курляндию на основании неверных сведений, ведь здесь речь идет не о заработках и не о довольствии, а о самой настоящей войне. Кто готов сражаться с Красной Армией, может остаться здесь, остальные будут сегодня же отправлены обратно в Германию. Когда я потребовал от добровольцев, чтобы те, кто будет сражаться на фронте, собрались у одной из стен, вышли всего 20 человек. Примечательно, что среди них был и старый седой господин лет 55.
