Я невольно заплакал, впервые заплакал. Сам не знаю, отчего эти слезы. Быть может, звуки, доносящиеся из города, развеяли мое одиночество. Или я плакал от того, что сбился с пути и не могу отыскать выход.
Или от скорби, навеваемой траурными звуками из города? Не знаю. Я плакал в одиночестве, прислонясь спиной к сломанному кормилу на корабле без парусов.
И вдруг в дальнем краю города на черном беззвездном небе поднялось пламя, осветив все вокруг. Крих в городе стих, и отблески пламени засверкали в моих слезах, высушив на глазах влагу, набежавшую при виде беззвездного неба. На сердце потеплело. Все это было для меня весьма удивительно и загадочно, в глубине сердца предчувствие подсказывало мне, что это путешествие станет самым необычайным, странным и страшным из всех, бывших прежде. И я раскаялся в том, что отправился в него. Но есть ли кто-нибудь, кто не каялся бы? Я проклинал ту ночь грез, что увлекла мое воображение в путешествия к далеким городам и морям.
Лишь оставив дом, чтобы пуститься в путешествие, и сев в Бандари Шопуре на корабль, я вспомнил свои обещания родным не покидать их более, но теперь уже не было смысла раскаиваться и возвращаться назад с полпути. Никогда прежде я не был легкомысленным и не бросал слов на ветер. Или во всем этом была рука судьбы? Повеял ветер желания, и я с наслаждением проводил время в кругу старинных друзей. Занимаясь торговыми делами, мы объехали несколько городов, собрали товары и отправились морем в другие края. По пути мы рассказывали друг другу различные истории, до тех пор, пока с туманом в голове я не покинул друзей и, уединившись на корме, задремал.
Те двое вели меня, крепко держа под руки. Проснувшись, я обнаружил корабль в уже описанном состоянии.
Пламя все еще стояло в вышине и, сверкая, освещало молчащий темный город. Его очертания пропадали в зарнице поднявшегося в высь сияния. Город превратился в огненный шар, и тончайшая жемчужная завеса испарений отгородила его от меня. Не в силах вынести это кольцо безымянного огня, ночь я провел в безлюдной каюте.
Двое, крепко держа под руки, влекут меня в залитый слепящим сиянием город. Со всех сторон доносятся громкие крики: "Судилище", "Судилище", "Судилище", "Судилище"... Из каждой двери и каждых ворот выходят мужчины и женщины, молодые и старые, с блюдами и плошками огня в руках, направляются в ту сторону, куда тащат меня. От этих криков и плошек с огнем мне стало страшно. Меня казнят, приведя на "судилище". Быть может, окружив блюдами, где пылает бездымное пламя, они выльют весь огонь на меня и сожгут. И наконец я видел себя перед домом, куда входили люди с огнем и из дымохода которого в небо вырывался столб пламени. Из последних сил я закричал: "Нет!" и попытался вырваться из державших меня рук. Но бесполезно, все было напрасно. Я оказался на палубе корабля.
