Вид пениса Абрамяна должен был являться спусковым механизмом, триггером, который задействует нейронные механизмы части мозга и сделает из меня послушную сексуальную рабыню.
Ко мне относились как к лабораторному животному, не придавая значения моим чувствам. Меня программировали не только на секс, но и для выполнения секретных правительственных операций в качестве «Президентской модели». Но почему-то от этой идеи вскоре отказались.
Высокотехнологичное оборудование и методичность его применения давали абсолютный контроль над сознанием и жизнью человека, прошедшего через «Монарх». Меня буквально изгнали из моего сознательного существования посредством программирования моего подсознания. Я потеряла свободу воли, способность рассуждать и задуматься над тем, что со мной происходит. Могла действовать только так, как мне приказывали.
Я перестала испытывать эмоции. Мой мозг стал функционировать главным образом через разные фрагменты — личности, задействованные в совершаемом надо мной насилии. Во мне не осталось ничего свободного от этого насилия. У меня не осталось места, куда можно было бы убежать даже в собственном мозгу. Я оказалась словно «не в своем уме», однако именно это и нужно было тем, кто добивался тотального контроля над моим сознанием.
Джордж Абрамян решил лично проверить содеянное. Он приехал в лабораторию, и, придавая особую значимость своей персоне, сказал сотрудникам:
— Финансирование Проекта контроля над сознанием будет осуществляться до тех пор, пока он заслуживает моего внимания.
Абрамян забрал меня и отвез к себе. Пару дней он насиловал меня анально и вагинально, хлестал плетью, бил электрошокером. Ему нравилось меня истязать.
Но я не проявляла сильных эмоций и не орала так, как он этого хотел. Поэтому Абрамян остался не вполне доволен тем, что сделали со мной.
Попытка через шоковое программирование привить мне любовь к боли оказалось не слишком удачной. Тем не менее, действие программирования, электрического тока, травм и пыток, которым я подверглась в лаборатории, а также сексуальные надругательства и избиения до крови со стороны Абрамяна, сделали мой ум готовым на протяжении многих лет беспрекословно принимать боль, унижения, выполнять любые команды моих хозяев. И все же полностью подавить мой интеллект не удалось.
Джордж Абрамян не смог скрыть все свои «прелести» общения со мной. Из-за его истязаний меня госпитализировали сразу после возвращения домой. Физические и психологические проявления насилия, совершенного надо мной, вызвали вопросы у врачей относительно их причины, но дядя Билл все уладил.
