Уместно напомнить, что к исполнению Баха, Бетховена и Брамса советскими артистами, западноевропейская критика относилась хотя и без предвзятости, но всегда очень строго, во многом справедливо полагая, что столь глубоких традиций исполнения Сонат для скрипки соло И. С. Баха, как и Сонат для скрипки и ф-но Бетховена в новой России не было. «Русский Бетховен» – такой эпитет не был редкостью в рецензиях на выступления советских пианистов и скрипачей. Д.Ф.Ойстрах вообще за всю свою послевоенную карьеру, как дома, так и за рубежом Сонат Баха для скрипки соло публично не исполнял. Леонид Коган, насколько это известно, с сонатами Баха выступал и удостаивался позитивных отзывов, так как его техническое мастерство было вне всяких сомнений. Но всё же за обоими артистами стояла вся страна, весь могучий СССР, что во время «холодной войны» было немаловажно – фактор представительства великой сверхдержавы несомненно имел место.
Борис Гольдштейн, понятно, не только не пользовался никакой подобной поддержкой, но, как мы видим, получал из Москвы лишь весьма отрицательные знаки «внимания». Тем более следует подчеркнуть реакцию критиков именно на исполнение Гольдштейном произведений Баха, Бетховена и Брамса:
«В “Чаконе” Баха Борис Гольдштейн ясно показал гениальную архитектуру этого монументального произведения, тематическую наполненность вариаций и их ритмические, мелодические и гармонические преобразования – это было настоящее новое их сотворение» («Новая газета», Антверпен, май 1984 года).
«В репертуаре его были все шесть Сонат Баха для скрипки соло, оба Концерта для скрипки и камерного оркестра, Бранденбургские Концерты, Сонаты для скрипки и чембало и другие сочинения. Достойно упоминания, что замечательный певец Иван Семёнович Козловский избрал Гольдштейна в качестве своего партнёра для исполнения партии скрипки в Кантате Баха №143– “Хвали Господа, душа моя”. Это был не единственный случай сотрудничества – они нередко выступали в совместных концертах» (Я. Сорокер).
«Соната Бетховена № 1 была исполнена с самого начала сдержанным и чистым звучанием. В интерпретации Адажио было переданы глубокие чувства, а в контрастном с ним Скерцо мы услышали народные, почти фольклорные характерные акценты, которые то и дело возникали в этой части» («Идела», Гранада, янв. 1980 г.)
Рецензий, подобных этим отрывкам, великое множество. Яков Сорокер отмечал в своей книге, что репертуар, с которым выступал Гольдштейн, как в СССР, так и за годы своей жизни в Германии, был исключительно широк и многообразен. Одним из самых любимых композиторов артиста был Эрнест Блох. Он постоянно включал в свои программы его Сонату для скрипки и ф-но, а также его Сюиту, частью которой является всемирно известная и популярная пьеса «Баал Шем». Один рецензент усмотрел в исполнении Гольдштейна и его дочери Юлии в Сонате Блоха убедительно-выявленные «стародавние еврейские мотивы», «мудрый голос
