Так вот, где-то в начале 1960 годов их дочь Наташа пригласила меня с женой посетить этот уникальный «Дом приёмов МИДа». К сожалению, моя жена не смогла с нами пойти из-за занятости на работе. Зато мне самому повезло побывать там даже два раза! Наташа Аникина была хорошо знакома с директором этого уникального «дома приемов». Он нас сам встретил, предложил раздеться в передней, где всегда раздевалась дипломатическая элита Москвы. Наташа пригласила также свою подругу, часто снимавшуюся тогда в кино Жанну Болотову, если мне не изменяет память. Был кто-то ещё из приглашённых ею, но я не помню уже, кто это был, да это и не так важно. Это была большая удача, так как мы могли увидеть уникальные настенные панно работы Врубеля: «Утро», «Полдень», «Вечер». Теперь я узнал из Интернета, что особняк пострадал во время пожара в начале 1990 годов, когда на страну обрушивались несчастья одно за другим.
Итак, мы вошли в большую гостевую комнату-зал. Справа над окном всё пространство стены занимало «Утро». К моему удивлению в моих ушах «зазвучало» исполнение Концерта для скрипки Глазунова в исполнении Мирона Полякина, а именно знаменитый ребемоль – мажорный эпизод в разработке первой части концерта. Именно это музыкальное «сопровождение» возникло у меня в ушах и в сознании при виде «Утра» М. Врубеля. Чем больше я смотрел на это панно, тем, как бы ближе я слышал эти бессмертные звуки музыки Глазунова в записи несравненного Полякина. «Ни один из учеников Ауэра не был похож на другого. “Олимпиец” Хейфец, никак не походил на Мишу Эльмана, Тоша Зайдель – на несравненного Мирона Полякина», – писал один известный критик.
В 1948 году мой дядя – младший брат отца – виолончелист Госоркестра, подарил мне на день рождения пластинки с записью Концерта Глазунова в исполнении Мирона Полякина. В это время уже осталось совсем немного людей, слышавших живого Полякина. Эти пластинки на 78 оборотов на обыкновенном патефоне звучали совершенно волшебно: они передавали всю изумительную красоту звука Полякина, его живописность, колористическую мощь и разнообразие вдохновенных взлётов динамики и жизненной силы. Эти примитивные пластинки каким-то волшебным образом создавали иллюзию «живого исполнения Полякина. Мой дядя был участником той исторической записи. Оркестром дирижировал Александр Иванович Орлов – замечательный музыкант с огромным симфоническим и оперным репертуаром. В 1934-м году, когда соученик Полякина Яша Хейфец единственный раз посетил Москву, он выбрал для своих выступлений с оркестром среди всех тогдашних московских дирижёров именно А.И. Орлова, потому что помнил его ещё со времён своих выступлений в качестве вундеркинда в начале 1900-х годов. Оркестр в этой записи играл абсолютно совершенно в смысле ансамбля, звукового баланса, строя и вообще всех компонентов симфонического оркестра высшего класса. Дядя мне рассказывал, что Полякин, конечно зажигал всех участников в тот день на полную отдачу самого лучшего, что было в душах и способностях всех участников той исторической записи.
