– Что делать будем, пинкертоны, – насупив густые брови, пробурчал Петров, – есть предложения?
– Не будет преступлений – не будет и обмена опытом, – многозначительно изрек начальник штаба Ерофеев. – Предлагаю разработать комплекс мероприятий, благоприятствующий развитию преступности. Снизить до минимума плотность патрулей на улицах, не сдавать под охрану учреждения торговли и культуры, разрешить продажу табака и алкоголя несовершеннолетним, легализовать проституцию…
– Где ты проституток у нас видел? – насупился замполит Красносельский.
– Назначим, – отрубил Ерофеев. – Думаю, честь города для сергеевцев – не пустой звук. Кроме того, предлагаю инсценировать заказное убийство, поджог и разбойное нападение.
– Необходимо подключить общественность, – дополнил замполит, – художественную самодеятельность, «Совет ветеранов» и прессу. Организуем в газетах и на телевидении широкое освещение деятельности милиции. Согласен вести «криминальную хронику» в местных теленовостях.
– Вчера рабочих моторного завода отправили в вынужденный отпуск – план сильно перевыполнили. Отпуск предприятие оплатило, так что на «акцию протеста» ребята выйдут с удовольствием. Заодно и разгон демонстрантов устроим, – внес предложение начальник милиции общественной безопасности Кортиков.
Все идеи были занесены в документ под загадочным названием «Приказ о мерах». Никогда еще секретарша начальника Ольга Тимофеевна не печатала ничего более странного. Однако пятьдесят лет работы в органах научили ветерана МВД ничему не удивляться. На пахнущий ее духами «Лаванда» листок бумаги был поставлен гриф «Совершенно секретно», и около полуночи приказ отправился на нижнюю полку сейфа Петрова. Сергеевск еще спал мирным сном…
Около десяти часов утра следующего дня к зданию РОВД подкатила черная «Волга» из областного управления. На крыльце, поеживаясь от декабрьского морозца, стояли глава местного самоуправления Терехов, начальник РОВД с заместителями, рослый омоновец с караваем хлеба и девушки в русских сарафанах и кокошниках из городского Дома культуры. Оркестр пожарной части грянул «Прощание славянки», и на белый сергеевский свет выпал веселый коротышка в форменной куртке американских «копов» и российской армейской шапке-ушанке с опущенными клапанами. Это и был гроза чикагского преступного мира лейтенант Боб Полански. По старинной славянской традиции омоновец с караваем поклонился дорогому гостю, который, ничуть не смущаясь маленького роста, лихо откусил от каравая и направился к встречающим его официальным лицам.
