Дома я все же сдержалась и выдавать деда не стала. А он взял и сам все рассказал. Хохотали все до упаду, деда тоже смеялся до слез. Я вспомнила, как он тогда на сцене краснел, бледнел и переживал. Сейчас же мой дед выглядел счастливым. Теперь у него была своя веселая история, которую у него никто не отнимет.
На следующий год я уехала учиться в другой город. Перед Новым годом дед позвонил мне и сказал, что снова играет Деда Мороза.
– Как же ты согласился? – удивилась я.
– Очень просто. Во-первых, хотелось реабилитироваться. А во-вторых, в этот раз было много репетиций, и я уже не так переживал. И кафтан мне новый пошили, бархатный.
– Я тобой горжусь, деда! – сказала я и почувствовала, что он широко улыбнулся.
Я продолжала учиться в институте, а дед из года в год продолжал играть Деда Мороза. Он отрастил настоящую белую бороду и стал местной знаменитостью. Дети узнавали его и, встречая, кричали громко: «Здравствуй, Дедушка Мороз!». Особенно забавно это было наблюдать летом.
А дед широко улыбался в ответ, раздавал малышам всегда припасенные заранее сладости и был счастлив оттого, что может дарить детям веру в сказку, в которой теперь жил сам!
Марат Валеев. Особенности произношения
Друг детства ко мне вчера приходил. Выпили с ним, закусили, вышли на балкон покурить. Внизу во дворе детишки играли.
– Петя, домой! – громко позвала кого-то женщина, перегнувшись с балкона дома напротив. На подъездной лавочке тусовалась компания из четырех-пяти подростков. На зов женщины никто из них не отозвался.
– Петька, я кому говорю – домой! – добавила мамаша визгливых тонов в свой голос. – Ужин стынет!
– Щас, – недовольно пробурчал пацанчик в зеленых шортах и желтой бейсболке. Он лениво сполз с лавки, по-взрослому ударил каждого из приятелей ладошкой по ладошке и вперевалку вошел в подъезд.
Мама его с довольным видом скрылась в квартире.
– А я младых, можно сказать, ногтей приучился вовремя, минута в минуту, приходить вечерами домой, – улыбнувшись, неожиданно сказал Владик. – Бабушка приучила.
– Что, в угол ставила? – полюбопытствовал я.
– Если бы! – вздохнул Владик. – Ты же помнишь мою покойную бабушку?
Мы жили в одном райцентре, по соседству, но я еще был совсем пацаном, когда мои родители переехали жить и работать в город. А Владик так и остался в поселке, но, когда стал взрослым и наезжал в областной центр по делам, никогда не забывал навестить меня, как вот сегодня.
– Она у тебя вроде казашка была? – вспомнил я Владикову бабушку, всегда ходившую с покрытой белым платком головой, в длинном, до пят, зеленом платье и по-русски говорившую хотя и бойко, но с непередаваемым акцентом. Например, она говорила не «шофёр», а «шо́пер» (звук «ф» выговаривала как «п», про ударение уж промолчу). Не давался Магрипе-апа почему-то и звук «в», он из ее уст звучала как «б». Моего соседа она, например, называла Болёдя (то есть Володя).
