Скажем наперед, что однажды в Оренбурге, после смерти жены, Далю случится (хоть «переименован в асессоры», а — врач!) ампутировать руку отставному майору Соколову. Даль поначалу оперировать откажется: он, в конце концов, теперь чиновник, ампутация — дело ответственное, требует от врача постоянного упражнения. Но речь пойдет о жизни человеческой — надо помогать (да и как ни отнекивайся Даль, лучше него в тогдашнем Оренбурге хирурга не найдется). Больной окажется тоже молодцом, объявит: «Я под Бородином сражался и трусом никогда не был». Когда Владимир Иванович подступит к нему с хирургическим ножом, майор предложит: «Давайте пари держать, что даже стона от меня не услышите». И не застонет (кажется, только два раза крякнет), — а наркоза-то еще не придумают… Дочь майора Соколова станет второй женой Даля. У них будет трое детей — все девочки…
Но мы сильно забежали вперед, Далю пока невдомек ничего из того, что мы о нем рассказываем… Лучше поспешим за нашим героем к месту его назначения.
В Оренбург Даль прибывает в середине июля 1833-го; военный губернатор тут же посылает его знакомиться с краем; Даль по обыкновению быстро все «ухватывает», «цепляет знания» (скоро он отправит в Петербург статью об «устройстве» края, о «заповедном быте» уральского войска, «столь мало известном, заслуживающем внимания и удивления»); два месяца спустя он снова в дороге, на этот раз вместе с Пушкиным.
…Пушкин, по словам Даля, является в Оренбург «нежданный и нечаянный». Между тем поэт еще летом ходатайствует о разрешении ему поездки в восточные губернии. Тут же следует запрос: «Его величество изъявил высочайшую свою волю знать, что побуждает вас к поездке в Оренбург и Казань?» Пушкин отвечает уклончиво: «Это роман, коего большая часть действия происходит в Оренбурге и Казани…» Едва получив высочайшее дозволение, он отправляется в путь. Пугачев, новый его герой, манит поэта — уже в Нижнем Новгороде, в Казани и Симбирске он разыскивает и расспрашивает стариков, очевидцев восстания, — Пугачев манит его и манит свобода: царь Пушкину четыре месяца свободы отвалил, дозволил оставить занятия, на поэта «возложенные». Пушкин в дальний путь не только Пугачеву навстречу — навстречу свободе бросается.
Он путешествует стремительно: 17 августа выезжает из Петербурга, 20-го он в Торжке, 21-го в Павловске, 23-го в Яропольце, 25-го в Москве (прожил здесь несколько дней), 2 сентября он в Нижнем, с 5-го по 8-е в Казани, 10-го в Симбирске (отсюда ездил в имение братьев Языковых — оно в шестидесяти пяти верстах от города; поэта Николая Языкова дома не застал и вместо записки алмазным перстнем вырезал свое имя на оконном стекле), из Симбирска он выезжает дважды (заяц перебежал ему дорогу — «дорого бы дал я, чтобы быть борзой собакой; уж этого зайца я бы отыскал», — на третьей станции не оказалось лошадей, он вернулся), наконец, 18 сентября он достигает цели — прибывает в Оренбург.
