А вот еще один новый знакомец — полная противоположность Спиридонычу, — всегда приветливо улыбающийся в темную бородку Анатолий Никитич Чернов, ветврач из-под Тулы. Он здесь чудеса творит: «пасет коров за семьдесят восьмой параллелью».
А знаете, действительно есть в этом какое-то чудо: ходят коровки на фоне вечных ледников, машут хвостами и пасутся. Так ведь нету тут почти никакой травы — лишайники, мох да камни! А во-вторых: зачем хвостами махать? Ни мух, ни слепней. За два летних месяца видел я тут всего двух комаров.
Норвежцы, посещающие Баренцбург или Пирамиду, дивятся, пробуя свежее, ароматное парное молочко.
А это все Анатолий Чернов. На его попечении шестнадцать дойных буренок, два быка, молодняк, тысяча кур-несушек, свиноферма. Свиней здесь откармливают из такого расчета, чтобы иметь в месяц не менее пяти тонн свежего мяса. Вот и посчитайте, сколько голов надо держать. Не маленькое хозяйство! Заходил я на фермы и на птичник — петухи орут, куры кудахчут, свиньи похрюкивают, поросята визжат, коровы мычат… На крышах ферм сидят рядками белые чайки, а неподалеку белеют вечные ледники. У нас при фермах голуби, воробьи да вороны, а здесь чайки. Где отходы с кухни и корма, там и они.
— Наше-то стадо не самое северное, — умеряет мои восторги Чернов. — Пирамидское — это да! Он ведь севернее нас на несколько географических минут. Наверно, коровы из Пирамиды — чемпионы. Что-то не слышал я, пасутся ли коровы где-нибудь севернее. У нас на Шпицбергене — нет. Не знаю, может, в Гренландии?
— Вы что ж, на самом деле пасти их гоняете?
— Какая уж там пастьба. Так, потеха — хвостами на воле покрутить. У коров такой уж обычай — пусть ни мух, ни комаров, а хвостами помахать надо.
Должны коровы гулять, — уже серьезно заканчивает он. — Иначе хуже доиться станут. А так не можем жаловаться. По две с половиной тысячи литров дает каждая в год, а то и больше. Кормим, конечно, привозным. Хочешь — не хочешь, а сюда, брат, все завозить приходится.
Да, тащить корма на край света (в полном смысле этого слова!) — дело не дешевое. Однако стоит себе представить, какая это вещь — стакан парного молока или свежее яичко в самый разгар полярной ночи, и сразу забываешь о «рентабельности».
Новое утро. Брожу по Баренцбургу. Ничего не поделаешь — Север. Чтобы выбраться куда-нибудь подальше, надо как следует подготовиться. А это требует времени.
Поскольку вопросы моей дальнейшей деятельности еще в стадии решения, жду. От нечего делать заглядываю в больницу.
