Журнал "Наука и жизнь", 2000 № 06 | страница 27
Шли дни. Личинки явно не подрастали, все так же рассевшись по краям уже завядших лепестков, они терпеливо тянулись, слегка покачиваясь в пространстве. Кого я только не подсаживал к ним на цветки: диких пчел, мух, жуков.
Но мои терпеливые «зверушки» отказывались от всякой еды (меда, мясного сока), они ждали своего таинственного хозяина.
Пришла осень. Отцвели последние цветы сибирских луговин и опушек. Погибли и мои невольники-наезднички, и их крохотные, не видимые глазом личинки. Остались лишь рисунки в моем альбоме, скупые строчки записей да неразгаданные тайны. Выяснил я все позже. Увы, не сам: помогли книги. Хотя разгадка и была совсем рядом…
Я сижу на краешке заповедной луговины и, как прежде, не могу наглядеться на изумрудное море трав с кипенно-белыми облаками медово-душистых таволг, высокими синими стрелками вероник, ажурными светлыми шарами дудников и снытей. На каждом цветке или в воздухе над ним — насекомые.
Цикл развития эвхаритиды (так называются эти наездники) оказался следующим. Микроскопическая ее личинка — планидий прицепляется к волоскам работяги-муравья, приползшего на растение за сладким лакомством, и отправляется вместе с ним в муравейник, а там уже переползает на личинку муравья, проникает внутрь ее и начинает расти. Позже из традиционного шелкового кокона муравья появляется уже не муравей, а крылатая взрослая эвхаритида, которая выбирается из муравейника и улетает.
Теперь мне стало понятным преимущество необычной горбатой формы тела и гладкого полированного брюшка эвхаритиды: такое бронированное существо выберется целым из самого воинственного муравейника. А то, что собранные нами эвхаритиды были довольно крупными, означало, что сравнительно маленькой личинки рыжего или лугового муравья им для развития недостаточно и что наездники воспитаны на более объемистом пайке. Подозрение мое пало на древоточцев — здоровенных черных муравьищ, чью семью я частенько навещал на опушке. Впрочем, паразитирование эвхаритид именно на этом виде муравьев пока не более чем моя догадка.
Но, если теперь вновь увижу крохотных планидий на цветках сныть-травы или морковника, непременно постараюсь докопаться до самой сути явления. Беда только в том, что все опушки и поляны наших лесов так тщательно обкашивают, что многие травы не успевают отцвести и обсемениться, и все реже и реже встречаешь теперь белые и желтые ажурные зонтики с черно-зелеными драгоценными камешками — таинственными эвхаритидами.
