Первую секцию прошли быстро — разборная конструкция не внушала доверия.
— Вот те на, — сказала Аня, когда они проходили мимо зеркала и смотрящейся в него обезьяной.
— Что вот те на? — чуть погодя, спросил Антон.
— В зеркале отражается человек, — ответила Аня.
— Показалось, — сказал Антон.
— Может, вернёмся? — предложил Ромка.
— Это так важно? — спросил Олег, не сбавляя шаг.
— Подождите, я мигом, — сказал Ромка и помчался к зеркалу.
Остановился перед ним, внимательно, с разных позиций, изучил изображение, пожал плечами и поскакал обратно.
— Мистика, — доложил он, догнав группу. — С одного боку посмотришь — рептилия, с другого — человек. Аня у нас ну очень наблюдательный товарищ.
— Дамочка, — поправил Тимофей.
— Наблюдательная дамочка, — согласился Ромка…
Когда они миновали последнюю дверь и очутились в спортзале «Эдельвейса», Олег сказал «Кажись, пронесло». И это железный Олег…
В баре из составленных пуфиков Репсу соорудили недурственное ложе, под голову приспособили пару сложенных скатертей, еще одной скатертью накрыли ноги. Рядом на стуле устроили столик, куда на подносе, а как же без него, поставили баночки с соками и положили тюбики с паштетами, картофельным пюре, овощными смесями. Антон лично попробовал гусиный паштет из тюбика и сам не заметил, как высосал всё содержимое. После чего заявил, что толком не распробовал и потянулся за следующей порцией.
Сразу вслед за этим Репс открыл правый глаз и осведомился:
— Где я?
— На «Эдельвейсе», друг мой, — ответил Тимофей и подмигнул Олегу.
— А кто тут чавкает?
— Никто, — сказал Антон, пряча за спиной пустой тюбик. — Показалось.
Репс попытался сесть, но силы были еще не те.
— Оклемался, — констатировал Олег. — Думаю, на «Архимеде» ему будет безопаснее. И не возражайте, э-э, дамочка.
Последнее относилось к сделавшей удивленные глаза Вике.
— Как хотите, — сказала Вика. — Если вам его не жалко, э-э, старичок….
Пряча улыбку, Олег направился к оружейному складу, открыл дверь ключом Иванцова, зашел внутрь. Немного погодя из помещения раздались приглушенные голоса, можно было разобрать, о чем говорят. Олег настаивал на эвакуации, лейтенант вяло отнекивался, говорил, что всё надоело, никакого смысла в такой жизни нет, потому как не жизнь, а тление. В голове тараканы бегают, хитином царапают. Знаешь, как больно?… Наоборот, внушал ему Олег, всё только начинается. Каждый боец на счету. Дел невпроворот. Вернешься героем, при жизни памятник поставят…. Я не гордый, отвечал Иванцов, к тому же андроидам памятники не ставят…. Не скажи, не скажи, возражал Олег…. Ты еще вспомни Белку со Стрелкой, говорил Иванцов. Или Чижика-пыжика на Фонтанке. Никуда мы не вернемся, тут сгниём. Устал я, Олежек, смертельно болен, а потому уйди подобру-поздорову, я не шучу, у меня граната. Чеку выдернуть одна секунда, моргнуть не успеешь, как по стене размажет…. Отставить, Иванцов, твёрдо сказал Олег. Я на тебя, как на самого себя рассчитывал, мы же в одной упряжке. Тараканы, говоришь? Ну-ка, ну-ка. Не отворачивайся, смотри мне внимательно в глаза.
