— А скажите, Лев Иванович, — сказал Антон. — Это правда, что вы не землянин?
— Пришелец, что ли? — ухмыльнулся Горбунов. — Да, я страшный-престрашный пришелец. Ты меня должен бояться.
Последние слова он произнес с завыванием и клацнул зубами. И скорчил ужасную рожу, скосив глаза к переносице.
— Ладно, — сказал он, посерьезнев. — Может, даже будет лучше, если она заберет ребятишек. Вдвоем с Анютой вы их не потянете, а Гуда запросто. А вот насчет звездолета для Гуды надо подумать. Усилим-ка мы охрану «Хаоса», чтобы китайские товарищи не скоммуниздили реактор и шеол. Всё, капитан, свободен. Будь на «Архимеде», вдруг понадобишься.
— Есть, — ответил Антон. — Да, чуть не забыл. Злодеи подорвали Кукуеву вертолет.
— Знаю.
— Кукуев расстроен. Предъявляет претензии.
— Ты-то здесь при чем? — удивился Горбунов. — Сам прошляпил, а претензии к тебе. Надо было выставить охрану.
— То есть, с меня взятки гладки, — сказал Антон удовлетворенно.
— Иди уж, пока я добрый, — посоветовал Горбунов. — И не вздумай при Анюте заикнуться о Гуде. А с ребятишками я сам разрулю вопрос…
Вернувшись на «Архимед», Антон первым делом направился в «детскую». Анюта с детьми была там, обучала их с азов русскому языку. Дети попались на удивление понятливые, и уже лопотали без всякого акцента какую-то ерунду, типа: «Мама мыла Машу, а Маша ела кашу», «Ну-ка, харя, громче тресни», «В здоровом теле здоровый стул», «Смех смехом, а сильна Россия мехом», «Умом админа не понять, и мозг линейкой не измерить. У них особенная стать — в админа можно только верить»…
Сама придумала? - спросил Антон. Нет, конечно, ответила Анюта, но надо же чему-то учить. Это не дети, а какие-то роботы: запоминают всё с одного раза. Ну-ну, сказал Антон. Жалко будет расставаться? Что ты такое говоришь? - сказала Анюта. И думать не смей, это же дети. Это дети, которые очень быстро вырастут, сказал Антон. Это ненормально.
Анюта подняла на него глаза и тихо произнесла: «Посмотрим».
На ночь она устроилась на раскладушке в «детской», мальчики спали на огромном надувном матрасе, каждый под своей простыней, а утром оказалось, что они исчезли. Тихо, бесшумно, никаких тебе шагов, стонов, криков, всхлипываний. Вместе с ними исчез Гарик 2…
Интеллектуальный «Архимед» был в шоке. Такой пассаж, можно сказать кража века, а он, как последний лох, не в курсе. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. И ведь никаких следов. «Архимед» вывернул карманы наизнанку, в смысле обнародовал свою Базу данных за последние сутки, и в самом деле — ничего. Горбунов потребовал расследования, и тогда Антон подключил к делу смышленого Ромку. И Ромка, покумекав над мудреватым информационным массивом «Архимеда», в котором черт ногу сломит, обнаружил некую закавыку, некую область, доступ к которой был запрещен неизвестным админом. Запрет был совсем новенький и создан был в три часа минувшей ночи. Очевидно, что в этом изолированном островке массива хранилась разгадка. «Архимед» знал об этом секторе, но в связи с запретом обходил его стороной. Впрочем, как оказалось, дело обстояло не совсем так. Сектор этот был для «Архимеда» болевой точкой, своего рода раковой клеткой, которую нельзя было трогать, иначе — смерть. И он окружил её зоной отчуждения, этаким частоколом из единиц. И постарался забыть, хотя ничего не умел забывать.
