— Поверим на слово, — кисло сказал Олег. Конечно, ему было обидно, он как-то привык всегда быть чуточку лучше обычного человека.
Но Антон-то себя прекрасно видел. Свои руки, свои ноги, свой живот. «Вот черти, — подумал он. — К бабе голышом положили». И тут же получил нагоняй от «Архимеда».
— Вам, кэп, двойка, — сухо произнёс «Архимед». — Пока что я вырезаю все вольности и глупости. Если Гуда услышит, она вас, кэп, накажет санкциями. А хотелось бы перед Гудой ходить в отличниках. Учтите, кэп, она представитель древней и очень учёной цивилизации. Мы рядом с ней обезьяны, но Гуда этого как бы не видит. Не надо всё время чесать репу, молоть языком и искать блох.
— Ну ладно, ладно, — примирительно сказал Антон, вылезая из капсулы. — Мне что — всё время вот так голышом бегать?
— Сейчас, как положено двойнику-Мутуалу, обрастёте шерстью, шейка станет подлиннее и потоньше, руки до колен, а главное личиком будете все в маменьку, — успокоил его «Архимед». — Чего вам, кэп, после этого беспокоиться, что вы голышом? В остальное время будете находиться в своем обличии.
Шутник, однако. Антон увидел свой лёгкий скафандр. Тот, аккуратно сложенный, лежал на полу, то есть во мху, прозрачным шлемом кверху. На стуле висел голубой нательный комбинезон. А сам он, в смысле настоящий телесный Антон, на кровати усиленно давил подушку, будто до этого не спал пять ночей.
«Какой же я всё-таки, несимпатичный, — подумал Антон. — И что во мне нашла Анютка?»
— Еще одна двойка, — твёрдо сказал «Архимед». — При женщине нельзя думать о другой женщине. Учтите, кэп, что как только я вас отпущу в свободное плавание, у вас с Гудой будет общее сознание. Я что, не предупреждал? Ну, так вот — предупредил. И еще, напоследок. Силища у вас будет непомерная, не наломайте дров. Всё, отпускаю.
После его последних слов в принципе ничего не изменилось. Хотя нет, начала пробиваться золотистая шерсть, поначалу на груди и животе, потом на руках и ногах. И это совсем не было щекотно.
Антон прошелся между людьми, стараясь никого не задевать. И всё же задел, и не кого-нибудь, а Лаургена. И ничего, рука прошла сквозь торс квадратного дяди без всяких последствий. Правда, пару секунд спустя тот начал морщиться, потирать грудь, потом сказал: «Что-то ломит, к дождю, наверное».
— Я вот что хотел спросить, — оживился Олег. — Вы где это, уважаемый, так научились лопотать по-нашему. И, главное, когда?
— У нас с племянницей прямая связь, — ответил Лаурген. — Она и научила.
