Ничего хорошего от встречи с вождем он не ждал, прекрасно зная о той неприязни, с какой Сталин воспринимал любую информацию, которая шла вразрез с его собственным пониманием сложившейся ситуации.
Так оно и вышло, и ему надо благодарить Бога за то, что дальше угрозы Сталин не пошел. Пока не пошел…
И ему очень повезло, поскольку он так и не заговорил со Сталиным о полученной сегодня ночью шифровке о совещании у Гитлера.
Не поговорил он и том, о чем давно бы уже следовало поговорить с вождем.
Организационная структура Разведуправления, как убедился Голиков сразу же после своего прихода в это ведомство, давно устарела. Что же касается работы в условиях военного времени, то оно совершенно не соответствовало этому самому времени.
Материальная база военной разведки находилась в самом, что ни на есть, плачевном состоянии. У нее не было даже самолетов для заброски разведчиков в тыл противника.
Отсутствовали в нем и столь необходимые на войне отделы войсковой и диверсионной разведки.
Не было должного отношения к Управлению со стороны руководства Генштаба.
Да что там говорить, пронесло!
Сталин показал бы ему самолеты в тыл противника!
Конечно, в глубине души Голиков прекрасно понимал, что он просто струсил и даже не попытался защитить то дело, которое ему было поручено тем же Сталиным.
Но что он мог?
Спорить и доказывать?
Да, можно было!
Но только с тем, кто хотел спорить и слышать доказательства.
Сталин не хотел.
Да и чего бы он добился?
Отставки?
Это в лучшем случае.
Ладно, поморщился Голиков.
Хватит копаться в себе.
Что сделано, то сделано.
Он работает с тем, с кем работает, значит, впредь надо быть умнее и гибче. А бодаться с дубом… себе дороже…
А пока… ему надо как следует расслабиться.
Благо, что два проверенных товарища у него для этого мероприятия были.
Генерал взял телефонную трубку и приказал офицеру для поручений вызвать к нему начальника Отдела специальных заданий генерала Москвина и его заместителя полковника Громова.
Когда вызванные Голиковым офицеры появились в его кабинете, они не задали своему начальнику ни единого вопроса.
Да и зачем?
По хмурому лицу Голикова было видно, чем закончился его поход к Сталину.
Голиков жестом руки указал офицерам на свободные стулья, затем достал из тумбочки стола початую бутлку коньяка, три рюмки и тарелку с тонко нарезанным лимоном и шоколадными конфетами.
Он быстро разлили коньяк и, кивнув сидевшим напротив него офицерам, быстро выпил коньяк.
По губам известного своими эстетическими взглядами полковника Громов пробежала улыбка.
