Глава I
«В тридцать я обрел прочную основу…»
Вспоминая то время, Конфуций говорил о том, что именно в 30 лет он не только начал свою жизнь, но и обрел прочную основу.
Не следует понимать этот возраст буквально. Конечно, он обретал эту основу почти десять лет, пока не сумел, опять же по его собственным словам, освободиться от сомнений.
Что значили его слова о том, что в тридцать лет он установился?
Надо полагать, к этому времени он приобрел уже настолько обширные познания, что дальше ему учиться было просто нечему и не у кого.
Особенно если учесть, что в те времена было всего три книги, которые изучали в школах.
Дальше он мог учиться только у жизни и, что самое главное, учить других.
Что это означало?
Да только то, что Конфуций вышел в своей жизни на новый рубеж и из ученика, получавшего знания, сам превратился в источник знания — ритуала, культуры для окружающих.
И если раньше он учился самосовершенствованию, то теперь его главной задачей стало воспитание учеников.
— Жить в уединении, — говорил сам Конфуций, — чтобы обнаружить своё стремление, исполнить долг, чтобы достичь своего пути…
Так оно по большому счету и было. Конфуций жил, если и не в уединении, то, во всяком случае, достаточно обособленно, рано обнаржуил свое стремление учиться и видел свой долг в воспитании других.
Именно так он обрел свой Путь…
Если человек тверд, решителен, прост и несловоохотлив, то он уже близок к человечности
Человечность — это путь каждого человека к себе. И она делает человека мостом между тем, что он есть, и тем, чем он должен быть
Человечный муж помогает другим обрести опору там, где он обрел опору сам, и ведет людей туда, куда и сам стремится
Так что можно с известной степенью достоверности предположить, что именно к этому возрасту Конфуций установился как учитель.
Особенно если вспомнить, что «установить речь» по-китайски означает «создать собственную школу».
Доказательством этого служат собственные слова Конфуция в «Лунь-юе».
«Как можно, — читаем мы, — научившись в своё время, выученное не передавать другим?»
И что это, если не признание того, что Конфуций к тридцати годам созрел для того, чтобы учить других?
Впрочем, вполне возможно, что в Конфуция, как и во всякого гениального человека, эти знания о жизни были заложены высшей Природой, Небом, Богом, называйте это как хотите!
Когда маленький Моцарт играл свои произведения, то все изумлялись не столько тому, что все он были наполнены любовью, а тому, каким чудесным образом в пятилетнем мальчике могло появиться столь глубокое чувство.
