— Я, — с нескрываемой иронией скажет он о ней, — следил за тем, чтобы буйволы и бараны росли здоровыми и жирными, вот и все…
И дело было не в иронии. Конфуций прекрасно понимал, что со своими знаниями и способностями он мог бы принести гораздо больше пользы.
Что, конечно, не может не говорить о его наивности. Будучи еще очень молодым и неопытным, он, конечно же, полагал, что стоит ему только занять какой-нибудь важный пост при дворе и перед ним будет открыта столбовая дорога.
Делай, что хочешь и как хочешь!
Надо полагать, что к тому времени он уже начинал понимать и то, как много в жизни любого человека значит любимая работа.
На самом деле ничего этого не было, и даже самые высокопставленные чиновники не были вольны в своих решениях.
Положение осложнялось еще и тем, что дорога наверх сыну «человека из Цзоу» была закрыта.
Да, о нем уже знали как о способном молодом человеке, обладающим преркасными заниями. Но чтобы попасть ко двору, этого было мало, и выбор кандидаты на эти должности предполагал совсем другие дарования: лесть, угодничество и лояльность ко всем беззакониям.
То есть, все то, что Конфуций органически не принимал. Именно поэтому он и говорил:
— Не садись на постланную криво циновку…
В столь простом, на первый взгляд, высказывании содержится вся мудрость Конфуция.
Ведь это совет избегать любой ситуации, которая вызывает у вас сомнение.
И, конечно, падкие до удовольствий и равнодушные до старины правители и их министры не желали допускать к управлению человека, который бы своими бесконечными нотациями отравлял им радость жизни.
Именно поэтому все попытки Конфуция получить должность заканчивались на стадии предварительных бесед, если они, конечно, были.
Так, в работе и постоянной учебе прошло несколько лет. К этому времени он уже окончательно убедился в том, что любое дело зависит, в первую очередь, не от его сложности, а от того, кто его делает.
Более того, он на собственном примере видел, как можно работать, если человек честен и требует той же честности и исполнительности от других.
И Конфуций не сомневался, что смог бы добиться больших успехов в масштабах всего царства, если бы ему дали такую возможность.
Но, увы, такой возможности ему не давали.
Переживал ли он?
Да, конечно, переживал, хоть и старался не показывать вида. Продолжал ли он верить в лучшее? Наверное, продолжал, потому что не отчаивался и не опускал руки, как сделали бы на его месте многие.
Все правильно. Для слабого будущее — невозможность, для малодушного — неизвестность, для глубокомысленного и доблестного — идеал.
