Сложно сказать, любил ли свою жену сам Конфуций, но спустя год после свадьбы у него родился сын.
К его великой радости, правитель царства прислал ему по этому случаю карпа — традиционный символ удачи.
Конечно, всесильный владыка мог бы сделать подарок и подороже, но для молодого философа и этого карпа хватило с лихвой.
Ведь по большому счету дело было не в подарке, а в том, что о нем помнили при дворе!
Это был хороший знак, даже не знак, а самое настоящее знамение, и растроганный до глубины души Конфуций назвал сына Ли, что значит «карп».
Однако дальше этого дело не пошло, и положение Кун Цю становилось все более незавидным.
По бедности он не мог оставить службу, которая не сулила ему ничего, кроме скучной канцелярской рутины.
Спасала его от рутины только ненасытная страсть к учению.
По всей видимости, ему удалось завести знакомство со столичными знатоками канонов, музыки, ритуалов и именно они ввели его в дворцовые архивы.
Там он впервые увидел прошедшую и настоящую историю: древние книги и писцов, заносивших на свежевыструганные дощечки летопись событий царского двора.
Особенно порадовало молодого ученого и то, что в архивах хранилось богатейшее собрание всевозможных принадлежностей для древних ритуалов.
В 540 году Лу посетил наследный принц южного царства. Он был настолько поражен тщательным распорядком церемоний во дворце луского правителя, изысканными манерами и тонким вкусом хозяев, что заявил:
— Ритуалы Чжоу досконально сохранились в Лу!
Так оно и было, и царство Лу на самом деле являлось оплотом чжоуской культурной традиции. Возможно, именно поэтому только там мог появиться такой великий знаток и любитель древности, как Конфуций. И только там он мог стать великим Учителем.
Много интересного открыл для себя Кун в сокровищницах царского дворца, много увидел такого, о чем прежде даже не догадывался или знал понаслышке.
Он своими глазами увидел всевозможные атрибуты дворцовых церемоний: древние знамена, копья, расшитые жемчугом шелковые покрывала, кипарисовые ларцы, боевые колесницы, перламутровые раковины южных морей, парчовые халаты и полотняные накидки для похоронных церемоний…
Часто заходил он и в кладовую, где стояли бронзовые жертвенные сосуды, которых касалась рука самого Чжоу-гуна!
— Говорю вам, — как молитву повторял он вырезанные на них слова, — в древности наш Вэнь-ван водворил согласие и порядок. Сподобился от верховного владыки великой благодати, О верхах и низах по-отечески пекся. А нынче Сын Неба почтительно продолжает Великое дело Вэнь-вана. Да будет даровано ему долголетие без предела…
