— Хлипковат, — проворчала я. — Было бы чем.
— Местные стражники, конечно, умом не отличаются, но ты же не думаешь, что они оставили здесь отмычки специально для тебя?
Я отошла от решётки, уселась на тюфяк и задумалась. Если бы нашлась хоть какая-нибудь, крохотная железка!
В пальцах я вертела длинную соломинку из тюфяка, едва не плача от бессилия. Моя гудящая голова отказывалась работать как положено, выдавая только чушь вроде идеи отдаться тем же стражникам ради свободы.
Фу, гадость какая.
Будучи во власти боли, злости и головокружения я как-то пропустила тот момент, когда в виске началось жжение особого рода. Святоша дремал, запрокинув голову и закрыв глаза. Он явно не собирался мне помогать. Но если он смирился со смертью на эшафоте, я — нет.
Зашипев от бессилия, я хотела смять соломинку пальцами и отбросить её. Прошло несколько мгновений, прежде чем я поняла, что с ней что-то не то. Удивлённая, я поднесла её поближе к глазам. Светлая травинка, противореча всякому здравому смыслу, была прямой, острой и твёрдой, как железо.
А Святоша продолжал дремать.
Замок щёлкнул и повис на петле, качнувшись. Соломинка сломалась, оставшись в скважине. Магия пришла и ушла почти мгновенно, но этого хватило. Если бы она всегда приходила так вовремя, разве ж я бы жаловалась…
— Мрак меня забери! Как ты это сделала?
Резко обернувшись, я поняла, что всё это время Святоша вовсе не дремал и прекрасно видел, что я вытворила. Мне следует быть осторожней…
— Что сделала? — глупо спросила я, растирая в пальцах половинку соломинки и отбрасывая её.
— Не прикидывайся ветошью, дитё. Как ты открыла замок?
— Секрет, — буркнула я, не собираясь посвящать едва знакомого человека в подробности.
Глаза Святоши сузились.
— Неожиданно. Кажется, мне следовало верить в тебя больше.
— Это уж точно, — любезно заверила я его.
— Ты уверена, что тебя взяли не на воровстве, в самом деле? Я знал кучу медвежатников, но никто из них не умел открывать замки соломинкой.
Наверное, никто из них не учился в Арэль Фир.
— Ты остаёшься тут ждать казни или пойдёшь со мной? — спросила я.
— Я что, дурак, что ли? Кто же ждёт казни в открытой камере?
Освещение в подземелье было омерзительно тусклым, и дорогу нам преграждали полчища теней. Но Святоша уверенно шёл впереди меня, и на скупой свет факелов ему было наплевать: казалось, будто он просто не может сделать неверный шаг.
У лестницы, ведущей наверх, спал толстый стражник, опустив голову на какую-то толстую тетрадь. Приложив палец к губам, Святоша подкрался к нему и в мгновение ока снял с его пояса ключи. Стражник даже не дёрнулся.
