- После восьми Игорь Петрович Троицкий с молодёжью работает. А что? На них посмотреть могу пустить и за двадцать копеек, - хитро улыбнулся вахтёр.
- Мне бы покататься с пацанами, хотя бы с боку. Как считаешь, пустят меня, нет? – Я уже начал было в уме прикидывать, что надо бы купить коньки, клюшку, спортивный костюм.
- Тебе, дылда, лет-то уже ближе к тридцатнику? Всё, баста! В твоём возрасте некоторые уже заканчивают. А ты начинать удумал, - обломал меня жестко дедуля. – И вообще двигай, давай. Не мешай мне здесь за порядком наблюдать!
«Да уж, хорошо первый день новой жизни начинается – с облома, - грустно усмехнулся я, топая в «Пельмешку». – Что в первой жизни с хоккеем не повезло, что во второй. А я ведь со своими габаритами на пятаке «молотил» всех подряд. «Центрфорвард оборонительного плана первого класса!» – говорил мне тренер. Спорт жестокая штука. Пока здоровый, пашешь - нужен всем. Как сломался – никому».
В «Пельменной» по традиции взял двойную порцию фирменного одноименного блюда, стакан сметаны, стакан компота, а вот от беленькой сразу отказался. Во-первых: денег жалко, которых итак не много. Во-вторых: а смысл? Вот о нём я и размышлял, автоматически поедая купленную мной пищу.
- Встретишь сегодня в восемь? – У столика возникла весёлая и подвижная Зинка.
- Нет, - я хмуро опрокинул внутрь желудка стакан густой сметаны.
- М-м-м, прошла любовь, завяли помидоры? – Женщина резко переменилась в лице.
- Понимаешь, Зиночка, - я салфеткой стёр белые усики от натурального молочного продукта. – Тяжело идёт пока «Война и Мир». Лев Толстой в ней только про один дуб целую главу изобразил. А кроме него - есть ещё ручеек, травка и небо Аустерлица. Не могу я мастера цеха подвести. Иначе план не вытянем в этом квартале, - я тяжело вздохнул.
- Знаю я твой план! – Вспыхнула Зинка. – Баб еб…шь в своей женской общаге! Всех без разбору!
Я чуть пельменем не подавился, от такой откровенности. И хорошо, что народ пока на смене впахивает и в «Пельмешке» кроме меня и работников общепита нет никого.
- Так его крой Зинаида, кобеля проклятого! – Добавила от кассы толстая тетенька в белом фартуке. - По бля..ям своим бегает, а нами порядочными пренебрегает! Сволочь!
- Вы соображаете, нет! – Я тоже завёлся от ничем не обоснованных нападок. – Я вам про Льва Толстого толкую. А вы всё к одному сводите. Если, значит, мужик литературой заинтересовался, то это дело нечистое, так? А если он домой на бровях приходит каждый день, то тут можно быть спокойной? Правильно?
