Я не помню, когда это произошло, но вероятнее всего, с первым прочтением первой фразы романа.
А было это давно. В селе моего детства дом наш, вернее, семья, поскольку дома своего у отца не было и мы жили в наемной квартире, считалась читающей — книжной. Сколько помню себя, столько помню и когда-то такой громадный, а теперь весьма скромный в размерах книжный шкаф с двумя стеклянными дверцами.
Не знаю, каким образом собиралась родителями библиотечка, чей вкус влиял на подбор книг, но было в ней все, что по сей день составляет для меня литературу. Читать я начал рано, самостоятельно выучившись складывать буквы. Вероятно, произошло это потому, что любил смотреть в книгу, когда мне читали ее мама, отец или старшая сестра.
Помню отчетливо тот самый момент, когда, оставшись один в комнате, осторожно, на цыпочках (мама строго запрещала брать самому книги) подошел к шкафу и растворил стеклянные дверцы.
Косясь на дверь, за которой мама на большом кухонном столе раскатывала тесто и лепила пироги, я вытянул с полки книгу.
Раскрыв, сел на пол, все еще опасаясь, что вот-вот обнаружится мое своеволие.
То, что произошло-потом, запомнилось как никогда не повторимое счастье.
Все вокруг зазвенело, заиграло чистым звуком, заплясали почему-то на потолке солнечные зайчики, и что-то еще свершилось праздничное, чего я не мог понять.
Мама хотела рассердиться, когда я вошел в кухню.
— Мам, я тебе почитаю. Хочешь?
Раскрытая книга была в моих руках, но я напрочь забыл о запрещении самому брать книги.
Мама резким движением головы отбросила прядку волос (руки у нее были в муке), сказала, все еще хмуря брови, но так и не рассердившись:
— Хочу. Почитай.
Я и раньше предлагал ей это, «читал» свои книжки наизусть, подражая сестре, водя пальцем по строчкам и повышая голос при начале фразы.
Я не помню, что прочитал тогда, но было в той фразе странное, впервые познанное мной слово — «зе́млюшка». Прочитал я его как «землю́шка», сделав ударение на «ю».
— Что-что? — переспросила мама.
И я, низко наклоняясь над книгой и тыча в нее пальцем, прочитал еще одну фразу, где снова было это слово.
Мама вытерла руки о передник, взяла у меня книжку, раскрыла ее наугад и, указав пальцем на строчку, сказала:
— Читай!
И я прочел.
Хорошо знаю, что книга эта была «Тихим Доном», поскольку об этом часто вспоминали у нас в семье, рассказывая, как я необычно научился читать.
И вот нынче, прочитав страничку, я долго глядел в окно, не воспринимая обычной дали, ограниченной грядкой черного леса, ни белых берез на старых межевых делянках, ни черных под осенним дождем изб деревни...
