Они забрались тогда с Витькой в пещеру и заблудились. Двенадцать часов подряд, ощупывая каждый коридор, каждый колодец, каждую щель, искали выход и не находили. В фонариках сели последние батарейки, догорала последняя свеча, усталость подгибала ноги... Витька опустился на холодный сырой пол и затрясся. «Нет! Нет! Не хочу!» — как помешанный повторял он. А Витька был здоровый парень, чемпион факультета по плаванию... Глеб, чувствуя, как ужас начинает охватывать и его, стал ругать Витьку последними словами, пинками заставил подняться и идти вперед. Они продолжали ощупывать каждую щель, проверять каждое ответвление пещеры, двигать непослушными уже руками и ногами. И когда вдруг потянуло откуда-то свежим воздухом, озоном, они чуть не одурели от радости; спотыкаясь и падая, больно ударяясь о каменные выступы, рванулись навстречу все растущему свету. У выхода из пещеры повалились на камни, на траву и едва сдерживали слезы. Каким чудом казались Глебу зеленые травинки, листочки, камешки, теплые, нагретые солнцем! Появилось как бы иное, не бывшее ранее зрение, хотелось подолгу разглядывать самые обычные предметы; и он находил в них то, чего раньше не видел, не замечал...
«Ведь жизнь-то, — думал теперь Глеб, шагая по комнате и как бы продолжая спорить с Мурашиком, — если подходить к ней с точки зрения разума, не приобрела тогда смысла. Но я чувствовал его, этот смысл, черт побери! Всей своей шкурой чувствовал!..»
Через неделю Мурашкин принес новую охапку своих «ужасов» и свои новые сомнения.
— Слушай, Саша, — просмотрев рисунки и послушав рассуждения гостя, сказал Глеб, — давай-ка вместе попробуем рисовать. Я ведь тоже когда-то рисовал, в школе пятерки даже получал. Да и позже пытался... Давай начнем с простенького. Ну вот хотя бы стакан с водой... Вот поставим его на видное место и попытаемся... передать блики на стекле, прозрачность и твердость стекла. И чтобы вода выглядела мокрой... Думаешь, легко?..
Предложил и ждал, что Мурашик заартачится, начнет разглагольствовать о преимуществах сюрреализма над реализмом, вообще, чего доброго, перестанет приходить...
Однако Мурашик, хмыкнув, согласился. И они в тот же вечер принялись рисовать стакан с водой. Как и следовало ожидать, у них ничего не получалось. Они нервничали, бросали свою затею, однако потом сами же себя и стыдили — как это, мол, так легко сдались! Художнички, нечего сказать! Перед обыкновенным стаканом с водой спасовали! Ругали себя, стыдили и начинали все сначала.
